Улыбка Амура
Шрифт:
– Ну-ну, поживем, увидим, – с сомнением протянула учительница.
– Как там наши контрольные? – поинтересовался класс.
– С математикой более-менее, а вот с физикой позор один.
– Но мы же такие задачи не решали! – возмутилась Настя. – Сама Елизавета Карповна сказала.
– Да, что было, то было, – подтвердила математичка. – Комиссия тоже получила внушение. Но и вы сильно не радуйтесь, – кое-что должны были решить. Но ведь не решили! И у Елизаветы Карповны из-за вас теперь неприятности.
Класс притих. Лизавету они любили. Она была незлобива
– Мы подтянемся, честное слово! – пообещали девочки. – Вот увидите, Светлана Михайловна, мы теперь возьмемся за физику. Просто, нам столько задают по английскому! – больше ни на что времени не остается. Скажите Елизавете Карповне, что мы исправимся. Мы очень за нее переживаем, да ребята?
Мужская часть класса согласно поддакнула.
– Ну, будем надеяться, – вздохнула учительница. – Но вы не забывайте: английский английским, а к выпускному по математике надо готовиться всерьез. Экзамен этот обязательный для всех, а кто не сдаст, может и справочку получить вместо аттестата за девятый класс. Никого не хочу пугать, но такая вероятность существует.
Учительница, конечно, сгущала краски. Сама она прекрасно понимала, что такое в их школе никогда случится, директриса не допустит. Все получат свои аттестаты, иначе и быть не может. Но пусть лентяи поволнуются, может, хоть от страха за ум возьмутся. И для острастки она вызвала к доске Парфенова. Класс погрузился в решение очередного уравнения.
Какое все-таки у Светланы ангельское терпение, думала Настя, наблюдая за страданиями Кости Парфенова, заблудившегося в вычитании дробей. Нет, мне в учителя нельзя, я бы его точно убила! Боже, да он не знает таблицы умножения!
– Парфенов, сколько будет семью восемь? – ласково спросила учительница.
– Сорок восемь, – почесал в затылке Костя. – Ой, нет! Пятьдесят восемь.
Класс грохнул.
– Чего вы ржете? – обиделся Парфенов. – Ну, забыл человек. Нет бы подсказать! Сильно умные, да? Митяй, еще раз хихикнешь, в лоб дам!
– Парфенов, не забывайся! – прикрикнула математичка. – Не знать таблицу умножения в девятом классе – позор! Докатился!
– Да на фиг она нужна, есть же калькулятор. Ну, тупой я, тупой, неужели вы до сих пор этого не поняли, Светлана Михална? Можно я сяду?
– Садись. Что после девятого думаешь делать?
– А, не знаю. Пусть батя думает, это его забота. Да вы не волнуйтесь, я в десятый не пойду. Надоела мне учеба до чертиков!
– Кто же добьет это несчастное уравнение? – обратилась учительница к классу. – Снегирева, не выручишь?
– Не, не хочу, – отказалась Настя. – Я лучше подруге буду объяснять, а то она тоже напутала: списывала с доски.
– Придется самой, – обреченно вздохнула учительница и встала.
– Ты будешь думать? – сердито прошептала Настя, глядя, как Наташка торопливо зачеркивает написанное. – А еще в лицей собралась! Как можно
– Что же ты раньше молчала? Сама решаешь, а меня бросила. А если я не знаю как дальше.
– Спросить не могла? Ладно, смотри.
И Настя шепотом принялась объяснять подруге решение. Но Наташку хватило ненадолго. Вскоре Настя заметила, что та ее не слушает, а только делает вид: глаза Наташки мечтательно затуманились, а физиономия приняла отрешенное выражение.
– Наталья! – толкнула Настя подругу. – Ты где витаешь? Спустись на землю!
– Настя, ну почему ты такая правильная? Неужели тебе не надоело? – тихонько заныла лентяйка Наташка. – Ну, не люблю я эти уравнения, хоть убей!
– А тебе их не надо любить, ты же замуж за них не собираешься. Их надо не любить, а решать. Или решай, или о лицее забудь!
– Ладно, не злись. На новогоднюю дискотеку что наденешь?
– Не знаю. Не думала еще. Не морочь голову, решай, говорю!
После уроков Настя задержалась в школьной библиотеке: надо было сдать книги, которые питавшая к ней слабость библиотекарша выдала ей на дом из читального зала, правда, только на один день. Наташка не стала ее дожидаться, куда-то унеслась. Когда Настя вышла во двор, из их класса там уже никого не было, – только мальчишки расстреливала снежками девочек, выходивших из школьного здания.
– Настюха – два уха! – радостно заорал Витька Семенов из седьмого «А», запуская в нее снежком. Он почему-то вечно цеплялся к Насте, стоило ей появиться в его поле зрения. Вот и сейчас удачно пущенный снежок попал ей за воротник, – пришлось расстегивать пальто и вытряхивать снег, пока не растаял.
– А у тебя их что, три? – огрызнулась Настя. – Делать нечего, что ли? Чего пристаешь?
– Да он к тебе неравнодушен, неужели не ясно? – Выскочившая из дверей Наташка насмешливо посмотрела на Витьку.
– Ду-ура! – заорал Витька и покраснел, как морковка. – Две дуры!
– Точно, неравнодушен! – загоготала Наташка. – Ишь, уши загорелись!
– Ладно, Наталья, не смущай ребенка, – миролюбиво отозвалась Настя, отряхиваясь. – Он еще малый для этих дел.
– Сама ты! Да пошли вы! – Витька швырнул снежок в забор и, круто повернувшись, побрел прочь.
– Похоже, я угадала, – подмигнула подруга. – Ну и как он тебе?
– Я не занимаюсь совращением малолетних. И вообще, ты способна о чем-нибудь думать, кроме мальчишек?
– А о чем думать: об уроках, что ли? Вот еще!
– Да хотя бы и об уроках. Ты придешь ко мне сегодня? Я хочу начать с физики, папа нужные учебники достал. Для физмат школ – с углубленным изучением.
– Насть, давай после каникул начнем, а? Куча времени впереди – ну куда спешить? Неужели не жалко новогодние праздники отравить физикой?
– Нет, Наташа, ты как хочешь, а я с сегодняшнего дня начинаю готовиться.
– Ладно, тогда и я с тобой. Только давай у меня? И Никита в случае чего поможет, он же все это учил. Кстати, он должен быть дома: говорил, что у них кто-то из учителей заболел, и их отпустят пораньше.