Улыбка бога
Шрифт:
До введения Правила называния предметов, подобных знаку, на них переносилось его наименование: buh – 1) «лубок», 2) «свиток», 3) «письмо», 4) «книга».
В диалектах, где уже действовало Правило уменьшения, этот же предмет назвали buh–en (герм.), buh–wa (слав.).
…В приморских диалектах немецкого знак вызывал иные ассоциации. В результате: Bucht – «бухта, залив», B'usen – 1) «залив», 2) «пазуха», 3) «грудь». ]
На пути из глубин прошлого языки вступали в самые неожиданные контакты. О германо–славянских связях сказано много: они на поверхности. О древнейших германо–тюркских встречах в компаративистике разговор ещё не начинался. Зачином
Скажем, протонемецкое buh–el, давшее немецкое B'uckel – «горб» (b"uckel), в тюркских языках произнеслось бы buhal. Но тюрки заимствовали уже «готовый» термин со смягченным корневым: b"ukir – «горбатый» (каз.), b"oker (тат.) и т.д. Сюда же надо, вероятно, причислить b"ogri – «горб» (тур.), b"ogri – «кривой, изогнутый» (чагат.). Германизм сей переразложился с выделением ложной основы b"uk (b"ok) – «изгиб», от которой образовали глаголы: b"ukte – «изгибай, сгибай» (каз.), b"ukl"a – т.ж. (узб.), b"okl"a (тат.) и т.д.
[ Глаголообразующие форманты -te, — ta (кипч.), — le, — la (огузо–карл.). ]
Во времена германо–тюркского союза тюркские названия знака могли разойтись в европейские языки. По традиции всё французское производят от латинского и слово boucle – «букля, завиток волос» (фр.) ведут от «похоже звучащего» buccula – 1) «щечка», 2) «ротик» (лат.).3
Вполне возможно, что латинское bucca – 1) «полная, надутая щека», 2) «пасть» имеет отношение к знаку северного месяца, но не юного buh, а, скорее, старого перевёрнутого buh–ha (о чём свидетельствует морфология названия). В этом положении знак мог ассоциироваться и с «пастью», и с «надутой щекой», и даже с «ухом» (в диалекте, где утрачивался начальный смычной: uhha.). Вполне возможно, что уже применялось Правило уменьшительности и в латинском. Тот же знак могли называть buccula. Но тогда французы должны были видеть эту графему, чтобы истолковать по–своему – «завиток волос». Однако, «историко–культурные соображения» такой ситуации не допускают. Кроме того, мешает непонятная синкопа buccula > bucla, возможность которой требует подтверждения сходными примерами.
…Фасмер не объясняет происхождение слова букля – «залив» из северорусского говора (олонец.): «напрашивается сравнение с голл. bocht, нем. Bucht – «бухта, залив», но оно небезупречно в фонетическом отношении» (Фасмер I 237).
Вовлечение в лексическое гнездо тюркских материалов могло бы прояснить многие тёмные места в истории европейской лексики. В том числе и происхождение германских названий бухты.
[ Об активной включённости прототюрков в культурные процессы древней Европы говорит даже такой факт. Римляне для обозначения понятия «рот» употребляли слово os (aus), уменьшительное ausculum – «ротик». В тюрко–кипчакских: auz – «рот» (каз), oz – «рот» (кирг.), az – т.ж. (гагауз., хак.). В огузских и карлукских непривычный дифтонг прослоился: ahuz > ahyz – «рот» (тур., уз., узб.
Тюркское глаголо–имя buc–le сравнимо с англ. bucle – 1) «сгибай, гни, выгибай», 2) «сгиб, крючок, застёжка, пряжка», 3) «застёгивай».
[ Эта лексема ближе и формально, и семантически к фр. boucle – «завиток волос», чем латинское – buccula. Полагаю, англ. слово морфологически и семантически соответствует слав. названию крючка, застёжки – «пуговица»: укр. пуговица, др. — рус. пугъвъ, пугы, род.п. пугъве; пол. диал. pagwica – «пуговица , зоб», словен. poglica – «застёжка, заколка, булавка».
В словарях находят только одну параллель – лтш puoga – «пуговица». Все остальные «рифмы», скорее всего, случайные созвучия – pungas – «куча, масса» (др. — инд.), puggs – «кошелёк, мешок» (гот.), pungr – т.ж. (др. — исл.). и т.п. См. обзор литературы у Фасмера III 400.
Будущий этимолог, используя палеографию, прежде всего, попытается восстановить графический знак, названием которого было созвучие pug–a, pug–va, pug–vi(-ka). И если им окажется «угол», «изгиб», тогда сходно звучащие слова со значениями «горб», «зоб», «холм», «арка» вполне согласуются с «застёжкой», «крючком». Например, рус. пуговина – «горб, возвышенность». ]
Прогрессивная ассимиляция качества, вероятно, сказалась на облике русского бугор – «холм» (bug–ir > bugъr), родственное лишь украинскому бугiр – т.ж. Просвечивает в основе лтш. baugurs – «холм», bugurains – «бугристый». (Сравните, исл. bukkur – 1) «козёл», 2) «к'oзлы».)
Так как этимология его не восстановлена, любое продвижение может быть полезным. Например, предполагаю, что привлекаемо и русское слово багор – «крюк», которое тоже пока не получило объяснения и ни в какой контекст не включено.
[ Термин bugor переразлагался с выделением начального слога, в котором опознали определённый артикль bu – «это» (= mu). Такого рода артикль использовался в грамматике тюркских и славянских языков. (Ср. мусор > mu sor > сор.)
В различных диалектах артикль принимал развитые формы – ba-, po- и др. «Узнавался» в диалектах, и слово переразлагалось: поляк > лях, башлык > шлык, посол > сол и т.п. «Артикль» в диалектах перемещался и в постпозицию, возможно с какой–то грамматической целью. Во всяком случае, следует рассмотреть возможность перестройки bugor > bu gor > gorbu > gorbъ.
Возможно, такой перестановкой сопровождалось изменение положения знака в пространстве или количественное сокращение знака:
| bu–gor | |
| gor–bu > gorbъ > grobъ | |
| gir–bъ > gribъ |
Если так, то протославянам были ведомы названия возвышенностей трёх степеней.
О распространении знаков со славянскими наименованиями для меня свидетельствует отражения в итальянском с характерным превращением стыка согласных в долгий: gorbu > gobba – 1) «горб», 2) «холм» (ит.).