Улыбка Джоконды. Книга о художниках
Шрифт:
Писать монархов – удел многих русских художников. Кто только не писал и Петра, и Екатерину, и Павла, и трех императоров Александров, По все эти портреты выглядели нарядными, приукрашенными, то есть чрезвычайно парадными. Пожалуй, только Серову удалось показать, что под императорской одеждой бьется сердце простого человека, а отнюдь не богопомазанника на высшую власть.
Вглядитесь внимательно в портрет Александра III кисти Серова. Тучный и давящий человек, но в глазах читается и понимание, и сострадание. Он, конечно, сибарит и правитель, но тем не менее способен понять и проявить сочувствие к своим подданным. Не случайно, когда Серов
А серовский портрет Николая II (1900 год) – лучший портрет российского царя из всех когда-либо созданных. Именно поэтому он был запрятан советской властью в дальние запасники, чтобы не поколебать в народе укоренившееся представление о «Николае Кровавом». Какой кровавый? Серов представил нам простого, но незаурядного человека, считай – интеллигента, с очень грустными серыми глазами. В них боль и прозрение грядущих бед России.
В январе 1991 года в отреставрированной Третьяковке состоялась выставка Валентина Серова. Помимо знакомых картин публика увидела и ошеломленно впилась глазами в портрет Николая II. На выставке было представлено авторское повторение. Оригинал же висел в Зимнем дворце. В октябре 17-го революционные матросы с особой ненавистью накинулись на этот портрет и штыками выкололи императору глаза. Не ведали, что творили!..
И все же, будучи демократом в душе, Серов понимал, что портреты царских особ и вельмож – это лишь малая часть его художнической миссии. Куда большее удовольствие он получал, когда рисовал людей творческих, живущих напряженной духовной жизнью, к примеру Лескова. Портрет писателя получился изумительным и доставил удовольствие самому художнику.
Вскоре публика раскусила манеру Серова, поняла, что все портреты художника делятся на две категории в зависимости от того, кого изображают: на тех, кому симпатизирует Серов, и на тех, кто несимпатичен ему в той или иной степени. И вот это личное неприятие Серова многих своих моделей публика чутко уловила. Отсюда и появился термин – «злой Серов».
Все дело объяснялось просто: Серов был увлечен психологическим анализом моделей, и этот анализ безжалостно выявлял приятие или неприятие портретируемого. Характерным негативным портретом служит старуха Морозова, мать крупнейших российских заводчиков и купцов, женщина тяжелая и хитрая.
Или миллионер Михаил Морозов (отец очаровательного мальчика Мики). Серов изобразил Морозова таким, что весь его вид – и лицо, и руки, и поза, и даже одежда – кричит: «Мне все можно! Я всех вас могу согнуть в бараний рог!»
Писал Серов и пейзажи, правда не такие лиричные, как у Левитана, и не такие трогательные, как у Нестерова, но в них, в серовских пейзажах, было некое совершенство правды, и они были понятны и мужику, чего, кстати, и добивался художник. Некоторые критики утверждают, что пейзажи Серова сродни рассказам Чехова: та же беспощадная правда, лаконизм и затаенная печаль.
«Серова считают преимущественно портретистом, – отмечал в своих воспоминаниях .Александр Головин, – на мой взгляд, пейзажи его не менее прекрасны. Я всегда считал его превосходным пейзажистом; особенно замечательны у него «Riva degli Schiavoni» (Венеция) и «Via Tornabuoni» (Флоренция). В его русских пейзажах также есть глубокое понимание природы и трогательная грусть». Вновь хочется напомнить строки Константина Бальмонта – очень уж они
Когда Серов сам стал преподавать в Академии, в школе живописи он добивался от своих учеников прежде всего лаконизма, характерности и выразительности. Не любил тех учеников, которые откровенно подражали модернистам. Следует отметить, что Серов воспитал ряд первоклассных мастеров, достаточно вспомнить имена Сарьяна, Ульянова, Юона, Сапунова, Павла Кузнецова, Петрова-Водкина, Машкова, Судейкина, Николая Крымова…
К сожалению, преподавательская деятельность Серова быстро оборвалась. И причина тому – гражданская позиция художника. Он вышел из состава Академии из-за того, что начинающего скульптора Голубкину не допустили к вступительным экзаменам как политически неблагонадежную. Серов был крайне возмущен, считая настоящим преступлением говорить о политической неблагонадежности, когда речь идет о таланте. Талант выше всякой политики!..
Еще одна страница из творческой жизни Серова – его участие в «Мире искусства». Не будучи по своим мировоззренческим принципам «мирискусником», Серов тем не менее был главной творческой силой журнала, его поддержкой и даже столпом.
Художница Остроумова вспоминала об одном из вечеров в редакции: «Меня они поразили своей энергией, жизненностью и солидарностью. Но гвоздем их собрания был Серов, которого я так хотела видеть. Он очень прост и мил. Да они все так просто себя держат и все почти на “ты”».
В 1899 году Серов собирался писать коллективный портрет редакции журнала «Мир искусства». Сохранился первоначальный набросок – Дягилев, Бенуа, Философов, Нувель, Нурок и сам Серов. Но дальше рисунка дело не пошло. После его смерти замысел этот осуществил Борис Кустодиев, правда, значительно расширил круг «мирискусников», добавив туда Грабаря, Сомова, Рериха, Лансере, Добужинского, Билибина, Нарбута и других.
Когда собиралась вся компания, то Серов любил рисовать карикатуры и шаржи. Так, на одном из них изображен Александр Бенуа в виде обезьяны, бросающей орехи в прохожих.
Сегодня нет согласия в стане художников, не было его и тогда. Реалисты во главе с критиком Стасовым отчаянно боролись с инакомыслящими, и шла буквально битва за Серова: каждый лагерь считал его своим. Стасов искренно полагал, что Серов, воспитанный Репиным и склонный в первые свои годы к передвижничеству, еще вернется на путь истинный, то есть к реалистическому искусству. Но надежды Стасова не оправдались. В 1900 году Серов вообще покинул ряды Товарищества, считая, что передвижники погрязли в косности и рутине.
Сам Серов настойчиво искал новые формы выражения – пластические и цветовые. И в этом смысле показательна его картина «Выезд Петра II и цесаревны Елисаветы Петровны на охоту». На холсте изображена не сама охота с засадами и выстрелами, а именно выезд. Получилась очень эффектная и живописная картина, в которой точно уловлен дух времени: торжествующая и веселящаяся власть на фоне несчастной и измученной страны. Стасов пришел в негодование от «Выезда» и заявил, что Серову «ничего нельзя и не следует сочинять», он-де «неспособен и неумел».