Улыбка Лизы. Книга 1

Никитина Татьяна

– Для случайности необходимо абсолютное отсутствие какой-либо связи между предшествующим и последующим событиями, – продолжает сосед, – разве Вы, Лиза, можете знать доподлинно, что между Вами и дамой Леонардо нет такой генетической связи? Математикам так и не удалось доказать существование случая. Этот термин они придумали исключительно для своих математических потребностей.

– Гауссова¹ кривая распределения вероятностей, – вступает в разговор Миша, повиснув на локтях между полками.

– Совершенно верно, Михаил. Вы же не

думаете, что мы с Вами встретились в этом вагоне случайно? В жизни всё закономерно, и наша сегодняшняя встреча предопределена. Каким-то образом, но она обязательно должна повлиять на последующие события в Вашей или моей жизни. Увы, нам не дано знать об этом раньше времени.

– А кому дано? Кто определяет это? – спрашивает Лиза.

Беседу следует поддерживать, и она признательна попутчику уже за то, что не докучает пошлыми анекдотами.

– А Вы не догадываетесь? Я же сказал: «Раньше времени», – смеётся он своему каламбуру.

– Вы полагаете, за всё в ответе время?

– За всё или частично, этого-то уж я наверняка не знаю, но то, что здесь замешан Хронос, готов поклясться.

– Вся история науки подтверждает: события не случаются произвольно, за ними кроется закономерность, – сообщает Миша, цитируя Хокинга.

– А человечество развивается по прописанной программе, считывая информацию с Единого информационного поля Вселенной, как любой организм развивается из единственной клетки благодаря матрице, – соглашается с ним попутчик.

– Из двух, – поправляет Лиза, – из двух клеток, – повторяет она упрямо.

– Я имею в виду гамету, кажется, так называется клетка, что образуется при слиянии двух, – добродушно говорит Владимир Борисович и продолжает, повернувшись к Мише:

– Ничто не развивается без программы, и Вселенная – тоже. Мир связан единой сетью отношений, как Интернет. Не видя этих связей, не понимая их, мы воспринимаем отдельные события случайными. Первична лишь информация, а материя возникает в результате её считывания. Точно так и всё живое родится – считывает генетический код, – и он с нарочитым пафосом, указуя пальцем в потолок купе, произносит, – а где-то там есть Вселенская библиотека. – Не торопясь допивает чай. После чего интересуется:

– А что вы знаете, молодые люди, о квантовой гравитации? Вы знакомы с проблемами гравитации?

– А как же, – смеётся Миша, на лету подхватывая едва не сорвавшийся с края стола пустой стакан.

– Только в том объёме, что гравитацию открыл Ньютон, и почему яблоки падают на землю, а не улетают в космос, – шутит Лиза.

– Уже хорошо, – ободряюще подмигивает попутчик. – Ньютон открыл гравитацию, связав силу притяжения с массой тела, но гравитации подчиняются и частицы, не имеющие массы. Например фотоны. А мир состоит из частиц. Пустоты как таковой нет. Вот что, вы думаете, представляет собой вакуум?

– Тёмную энергию, – отвечает Миша.

– Да. Тёмная энергия, антигравитация. Именно в ней происходит беспрерывное превращение энергии в материю и наоборот. Энергия превращается в частицу, сначала в виртуальную, но судьба её зависит от силовых

полей.

– Материя возникает из поля? – спрашивает Лиза.

– Верно. Реально существуют только поля, и именно от них зависит, во что превратится виртуальная частица – или в материальную кванту, или будет уничтожена античастицей. Гравитационные волны предсказаны ещё Эйнштейном, но весь фокус в том, что они до сих пор никем не обнаружены, хотя их излучают все материальные тела.

– И мы тоже? – удивляется Лиза.

– И мы тоже. Всё, что имеет массу, излучает гравитационные волны. И наш поезд, рассекающий пространство, и мы с вами, гоняющие здесь чаи, – он приподнимает подстаканник над столом, – но вся беда в том, что эти волны настолько малы, что не поддаются регистрации, хотя и влияют на пространство – сжимая и растягивая его. Искривление и гравитация, други мои, суть одно и то же. Там, где есть гравитация, пространство всегда будет искривлено. Она – его неотъемлемое свойство.

– Неужели никто не пробовал воспроизвести это в эксперименте? – спрашивает Миша.

– Ну почему же не пробовал? Ещё как пробовали, и не раз, – усмехается он своим мыслям, – устанавливали детекторы, пытались выловить их среди других волн.

– И что?

– А ничего из этого не вышло. Трамваи помешали, – смеётся Владимир Борисович, продолжая уже серьёзно: – Единственная возможность получить гравитационные волны для изучения – дождаться столкновения двух чёрных дыр в пространстве. Приборы смогут их зафиксировать, а мы изучать. Возможно, тогда и приоткроются нам тайны Вселенной.

– А Солнце и планеты? Они тоже вращаются… Значит, излучают гравитационные волны?

– Гравитационные волны от них слишком малы, их трудно зафиксировать. Чёрные дыры – другое дело. Только они способны вызвать сжатие и растяжение Вселенной. Американец Торн² первым догадался, что для этого должно произойти столкновение чёрных дыр. Эффект турбулентности, засасывающий всё вокруг, породит гравитационное поле, а в любом поле возникает что? – спрашивает он Мишу. – Правильно, волны. Гигантские гравитационные волны будут перемещаться в пространстве и создадут искривление пространственно-временного континуума. Пространство, искривляясь, порождает гравитационные волны, а гравитационный вихрь порождает поле, которое, перемещаясь в пространстве, создаёт волну искривления пространства³.

– Как электромагнитные поля? – спрашивает Миша.

– Именно так. Торн предложил специальное устройство для улавливания гравитационных волн. Два зеркала, а между ними лазерный луч. Когда гравитационная волна от луча достигнет второго зеркала, его поверхность должна исказиться, и приборы зафиксируют сдвиг фаз при прохождении луча⁴. Вы, наверное, слышали про LIG0⁵? – обращается он к Мише.

Тот кивает головой, а сосед рассказывает дальше:

– Торну удалось доказать свою идею. Инсталляция системы зеркал уже есть в Хэнфорде, Ганновере и Пизе.