Ум - это миф
Шрифт:
Иногда со мной происходит нечто похожее. Но даже это проходит, и в конце концов дыхание совсем останавливается, и тело дышит, минуя легкие, только своей собственной пульсацией. Иногда, когда рядом нет никого, с кем можно было бы поговорить, я сижу и все эти странные вещи происходят.
В.: Разве западные врачи не пытались описать гормональные изменения, которые сопровождают этот процесс умирания?
У. Г.: Да, но западная медицина мало что понимает в этом вопросе. Один документ, который составил д-р Пол Линн из США, указывает на разницу в функционировании моей вилочковой железы. Но другие железы тоже затрагиваются — шишковидная, гипофиз
Этот болезненный процесс умирания — нечто такое, чего не хочет никто, даже самые пламенные религиозные практики и йоги. Это очень больно. И это происходит не в результате усилия воли, а в результате случайного соединения атомов.
Не знаю, как это впишется в ваши научные теории. Ученые, которые работают в этой области, интересуются этими переменами, только если они описаны в физиологических, а не в мистических терминах. Эти ученые рассматривают такого человека скорее как конечный продукт биологической эволюции, чем как фантастического супермена или супердуховное существо. Природе нужно только создать организм, который может наиболее полно и разумно реагировать на стимулы и воспроизводить себя. Вот и все. Это тело способно на необыкновенное восприятие и ощущения. Это чудо. Я не знаю, кто создал это.
Ученые, которые изучают эволюцию, теперь считают, что эта порода человека, сейчас живущая на Земле, могла произойти от выродившегося вида животных. Мутация, породившая «я»-сознание, могла произойти у выродившегося вида. Вот почему мы все поставили с ног на голову. И никто не знает, можно ли вообще все это изменить.
В.: А могло быть такое, что кто-то, кто выжил после такого тотального умирания, — в некотором роде мутант — мог изменить, так сказать, судьбу всего человечества?
У. Г.: То, что они утверждают, не имеет абсолютно никаких оснований, потому что они говорят о влиянии на сознание всего человечества. Я считаю, что человеческое сознание в своей тотальности — это необычайно мощная вещь со своей собственной инерцией. Я не думаю, что они осознают, о чем они говорят. Человеческое сознание как одно целое — это очень грозная сила. Единственное сознание, которое им известно, создано мыслью. Пропаганда, убеждение и наркотики могут повлиять только на «думающее» сознание человека. Любые изменения, которые исходят из этого источника, могут происходить только в старых рамках, и поэтому они бесполезны. Что мы можем изменить? И нужно ли что-то менять? Зачем? Я не знаю.
В.: Вы говорите так, будто нужна какая-то почва, чтобы вырастить мутантов, которых вы описываете. Все мы росли на убогой, неплодородной почве. Поможет ли другая почва?
У. Г.: Несмотря на плохую почву, у вас осталась чувствительность. Остался прототип, как у вот этого растения.
Если не поливать и не удобрять его, оно погибнет. Для человечества ничто не потеряно. Не пытайтесь разрабатывать новые составы почвы. Вы это уже делали с деревьями прочими растениями и сейчас загрязнили всю планету. То же самое случится, если вы попытаетесь вывести лучшую породу человека.
В.: Судя по тому, как вы описываете, после разрушения мыслительной
У. Г.: Нет никакого «я». «Я» — это всего лишь личное местоимение единственного числа. Совокупность мыслей чувств, переживаний и надежд человечества составляет «я» Это продукт прошлого. Это «я» — символ совокупности всего человеческого сознания. На самом деле нет никакое отдельной скрытой психологической единицы, толькс слово «я».
Точно так же, есть только слово «ум», но нет «вашего ума» или «моего ума». Так что слово «ум» создало нас все? просто для того, чтобы поддерживать свою собственную непрерывность. Разделяющая структура, которую мы называем «ум», настолько исказила естественный механизм выживания организма, что общество довело этот механизм до предела допустимого. Водородная бомба — это продолжение полицейского, которого наняли, чтобы он защищал мое имущество и меня самого. Уже невозможно отделить одно от другого. Но выживание разделяющей структуры гарантирует в конечном итоге уничтожение физического организма.
В.: Почему же ваши слова не вызывают в нас никакого радикального изменения?
У. Г.: Если и была какая-то возможность для этого, она уже утеряна, потому что все, что я сказал, уже было присвоено вашей старой системой знаний и стало ее частью. Ваша так называемая чувствительность к тому, что я сказал, не так уж глубока — все препятствия, которые у вас стояли до нашего разговора, так там и стоят. «Я» использует все для того, чтобы увековечить себя. Для него ничто не свято. Если же вы попытаетесь пойти глубже и разрушить то, что там у вас стоит, то только с намерением построить новую надстройку.
В.: Почему вы так считаете?
У. Г.: Потому что оно так работает.
В.: Но предположим, что я серьезно подойду к этому и выясню…
У. Г.: Не надо никаких предположений! То, что произошло со мной, не имело причины — оно просто произошло. Вопреки всем моим усилиям, намерениям и борьбе это произошло со мной, и это чудо из чудес. Вы не можете сделать так, чтобы это произошло. Это невозможно повторить, потому что, когда оно настигает вас, оно настигает вас в таком месте и в такое время, которое никогда раньше не было затронуто жизнью. Это не опыт, и поэтому не может быть передано никому. Это не то, что можно с кем — то разделить. Это большая редкость, вот и все. Все, что вы можете с этим сделать, — сдать в музей и любоваться, но вы никогда не сможете скопировать или разделить это с кем-то.
В.: Страшно думать о том, что придется жить без центра, без «я», без точки отсчета…
У. Г.: Точка отсчета, «я», не может быть уничтожена никаким усилием с вашей стороны. Если проследить это до конца, то это ваша генетически предопределенная программа, ваш «скрипт». Нужна необыкновенная смелость для того, чтобы освободиться от этой несчастной генетической предопределенности, отбросить «скрипт». Ваша проблема состоит не в том, как что-то от кого-то получить, а в том, как отказаться от всего, что вам предлагают. На самом деле вопрос «как» здесь даже не стоит. Это требует такого мужества, которое превосходит обычную смелость, потому что оно требует, чтобы произошло что-то необыкновенное — чтобы произошло невозможное. Никакая культивация, никакое смирение и никакая смелость вам не помогут. Вы абсолютно ничего не можете сделать, потому что такая вещь рождается из целостности, а все, что вы можете сделать, — частично, фрагментарно. Вы должны быть беспомощными…