Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь

Чемберлен Диана

Бабуля родилась и воспитывалась на Юге, и ее шокировало то, что мои друзья теперь называли моих родителей по именам.

– Привет, Стейси, – сказала бабуля. – Надеюсь, ты присоединишься к нашей компании на главном праздновании середины лета, мы устраиваем его двадцать восьмого числа?

– М-м… – Стейси глянула на меня.

– Бабуля, я еще не успела рассказать ей об этом празднике, – сказала я.

Моя бабушка была просто одержима этим ежегодным летним праздником в Моррисон-ридже. Подготовкой к нему она занималась целый год.

Бабуля махнула рукой в сторону дома, но я знала, что на самом деле она показывает на расположенный далеко за домом павильон, где будет проходить праздник.

– Там будут фейерверки! – воскликнула она. – Музыка!

Танцы! – Она хлопнула в ладоши. – Изобильное угощение! Вы должны присоединиться к нам.

Стейси взглянула на меня и улыбнулась.

– Серьезно, – поддержала я бабушку. – Тебе стоит прийти.

Бабуля вдруг шлепнула меня по руке, и я, вздрогнув, глянула на нее.

– Москит, – усмехнувшись, объяснила она. – Не хотела пугать тебя.

Внезапно я ощутила москитов и на своих голых ногах. Стоит остановиться, и они тут же налетают.

– Нам лучше вернуться на велики, – быстро предложила я. – Пока, бабуля, – бросила я, уже вовсю накручивая педали. – Обнимаю!

– Не забудьте про вечеринку! – крикнула она нам вслед.

Мы с облегчением проехали немного по ровной для разнообразия дороге.

– По-моему, так здорово, что у вашей семьи есть шикарные собственные владения, – чуть погодя заметила Стейси.

– Здорово, – согласилась я.

Мы проезжали тот участок, с которого открывался вид на одно из моих любимых местечек Моррисон-риджа, и я, перестав крутить педали, спрыгнула на землю.

– Взгляни туда, – сказала я, показывая направо.

Стейси прищурилась, вглядываясь в сумеречный лес.

– Я вижу только деревья, – сказала она.

– А ты видишь там над деревьями канаты? – спросила я. – Это наша канатная дорога.

– Канатная дорога? Ты имеешь в виду, что по ней можно ездить?

– Точно. – Я опять показала в ту сторону. – Подойди ко мне, отсюда видно даже саму вышку. Эта канатка проходит отсюда вниз, почти до самого моего дома.

– Да, теперь вижу. Надо же, как высоко! Кажется, будто она проходит над вершинами деревьев.

– Она действительно проходит над ними, – подтвердила я. – Во всяком случае, местами.

– Потрясно! – сказала она. – А нам можно проехаться на ней?

– Запросто, только не сегодня вечером, – ответила я. – Это хлопотное дельце. Вся экипировка с ремнями безопасности сейчас внизу, и их надо будет тащить сюда, но в следующий раз мы сможем, вероятно, быстро все устроить, если ты хочешь.

– Еще бы, конечно, хочу!

Мы поехали дальше, и я опять показала направо.

– Там наше фамильное кладбище, – сообщила я.

– Что? Ты шутишь.

– Сегодня вечером мы не успеем заглянуть туда, – сказала я. – Может, завтра.

– Нет уж, я пас, – отказалась Стейси. – Как-то не хочется окончательно сбрендить от ваших призраков.

Мне лично нравилось наше кладбище. Оно совсем небольшое – в основном там покоились члены немногочисленных семей Моррисонов и Арнетт, – и при дневном свете мне нравилось читать надписи на надгробиях и воображать, как жили мои предки. Только раз мне пришлось побывать там вечером, но уж, конечно, не в одиночестве. Под Хэллоуин, когда мне было всего восемь лет, мой кузен Кэл затащил туда Дэни и меня, пытаясь напугать нас. Удалось. Весь наш род – каждый член рода, умерший после 1850 года, и их супруги, а в некоторых случаях и их дети, – все нашли упокоение в той «святой земле», как называла кладбище бабуля. Там имелись могилки трех детей – один из них родился и умер в один и тот же день. А также там захоронили нескольких рабов. Хотя их могилы со скромными надгробиями располагались в дальнем углу кладбища, но тем не менее тоже находились в пределах низкой чугунной ограды, как будто они стали членами семьи. Когда я бродила между тех могильных плит и памятных камней, меня переполняли чувства гордости и любопытства. Мне хотелось узнать как можно больше о жизни моих давно ушедших прародителей. Временами я расспрашивала о них бабулю, но у меня сложилось впечатление, что многое она придумала сама. Как большинство семей, мы быстро забываем наше недавнее прошлое.

Мы

подъезжали к дому тети Клаудии и дяди Джима, когда я заметила в конце их подъездной дороги Дэни. Она напоминала вышедшего из леса зомби.

– О боже. – Стейси почти перестала крутить педали. – Черт, кто это там маячит?

– Моя кузина, – ответила я, тоже сбавляя скорость, хотя была не уверена, хочется ли мне говорить с Дэни. – Она выглядит сейчас точно призрак, сбежавший с кладбища, верно? – тихо произнесла я. – Но по-моему, она просто вышла за почтой.

Как и следовало ожидать, Дэни глянула в нашу сторону, потом открыла почтовый ящик на столбике около дорожки. Как обычно, она щеголяла в готических шмотках. Несмотря на жару, она парилась в черных джинсах и черной водолазке без рукавов. Ее волосы, раньше такие же каштановые, как у меня, уже несколько лет оставались угольно-черными. Они слегка прикрывали ее уши, и обкорнали их так неровно, словно стриг окосевший парикмахер совершенно тупым ножом. Ей тоже достались наши оригинальные семейные голубые глаза, но размазанная черная обводка придавала ее лицу вид нуждающейся в хорошем сне страдалицы. Ее губы всегда имели красновато-черный оттенок, и в одной губе она носила колечко, сделанное в виде алой змейки.

Достав из почтового ящика несколько конвертов, она закрыла его и продолжала стоять на дороге, поджидая нас, поэтому нам волей-неволей пришлось остановиться.

Я нажала на тормоза.

– Салют, Дэни, – остановившись, приветствовала я кузину.

Стейси спрыгнула с велика, встав рядом со мной.

– Кто это? – поинтересовалась Дэни, устремив на Стейси свои зачерненные глаза.

– Моя подруга, Стейси. Она будет ночевать у нас. – Мне не хотелось посвящать ее в наш план провести ночь в родниковой сторожке. Я отлично знала Даниэль. С нее станется подговорить своих странных приятелей, чтобы напугать нас посреди ночи. Дэни уже исполнилось семнадцать лет, и всю жизнь она досаждала мне своими каверзными шуточками. Два года тому назад тетя Клаудия с дядей Джимом забрали ее из местной средней школы и отправили учиться в Хай-Пойнт, в пансион Вирджинии Дэйр [9] . Как же я обрадовалась ее отъезду. Естественно, на лето она прикатила домой. Мне не хотелось возобновлять с ней тесные связи, но это уж мои проблемы.

9

Вирджиния Дэйр – первый английский ребенок, родившийся в Новом Свете в 1587 году в английской колонии Роанок. Сразу после рождения внучки ее дед, Джон Уайт, отправился в Англию за продовольствием, а когда вновь вернулся в Америку через три года, то нашел колонию опустевшей. Объяснения этому исчезновению до сих пор не найдено, но Вирджиния Дэйр давно стала фольклорным персонажем, а история ее жизни легла в основу сюжетов многих книг и фильмов. В Северной Каролине в честь Вирджинии названы разнообразные учреждения и поселения.

– Я провела для Стейси ознакомительную экскурсию по Моррисон-риджу, и теперь мы направляемся домой, – пояснила я, чтобы заполнить неловкую паузу.

– Классная шевелюра, – одобрила Дэни волосы Стейси.

Я заметила, что густые и прямые блестящие волосы Стейси понравились Дэни. И все-таки меня удивило, что она сказала нечто приятное одной из моих подруг. Наше с ней чувство неприязни было взаимным.

– Спасибо, – вежливо произнесла Стейси.

– Поехали, – сказала я, вновь нажимая на педали. – До встречи, Дэни.

– Обалдеть, – потрясенно произнесла Стейси, когда мы отъехали за пределы слышимости. – Впечатляющая у тебя кузина.

– Да, она со странностями, только и всего, – согласилась я. – К тому же единственная из моих кузин, оставшаяся в Моррисон-ридже.

– То есть здесь живут все твои родственники, но всего двое детей?

– Точно.

– Звучит как райское местечко для меня, – вздохнув, сказала Стейси, и вновь у меня возникло ощущение, что моя жизнь, по крайней мере, немного лучше, чем ее.