Умереть и остаться в живых
Шрифт:
На операционном столе остались лежать два тела: одно, накрытое простыней и неподвижное, как окружающая его техника, другое, опутанное проводами датчиков, самостоятельно дышало без помощи аппарата. Время от времени оно делало слабые попытки приподняться, но крепко привязанное лишь слабо дергалось в путах…
Глава 22
«Что со мной? Где я?» Джейн безуспешно попыталась приподнять голову и позвать на помощь. Из горла вырвался протяжный, хриплый стон. «В глазах темнота, а тело словно упаковано в хирургическую шину». В нос ударил
Рядом раздался голос Мартина:
– Очнулась?
Джейн почувствовала, что он трогает ее голову, и хотела спросить, что происходит. Мартин рассмеялся.
– Ну и голосок! А какой прогресс! Вот это жажда жизни! Но Милли права! Ты еще не готова к реальности. Даже я к ней не совсем готов.
После болезненного укола лицо Мартина, возникшее перед глазами, странно вытянулось и исчезло под бинтами забвения, которые врач быстро наложил на ее голову. Время от времени Джейн просыпалась. Тогда опять появлялся Мартин и делал укол. Так повторялось много раз. Странные морфиновые сны вплетались цепкими лианами фантазий в реальные воспоминания об экспедициях в сельву, жизни с мужем и их путешествиях по Европе.
Она пришла в себя от ощущения опасности. Боли не было. Только давящая темнота и лишающая воли слабость. Джейн попыталась сорвать с глаз мешающую видеть пелену. Пальцы не слушались, словно спаянные суперклеем.
Неожиданный приступ клаустрофобии заставил ее в панике бить руками по лицу, лишь бы избавиться от удушающей темноты. В глаза ударил нокаутирующий сознание свет. Джейн зажмурилась.
Открыв глаза, она увидела, что лежит на полу в клетке своей любимицы пантеры Жанны Д’Арк. Перевернутая миска, которую она сама не раз наполняла водой, валялась рядом. «Почему я здесь?» Тут ее взгляд скользнул вдоль собственного тела…
– Еще не решил, как тебя теперь называть. Жанна или Джейн.
У клетки стоял Мартин. Он с интересом разглядывал лежащую на глиняном полу черную фигуру.
– Правильно говорят, что у кота девять жизней. Человек еще несколько дней валялся бы в беспамятстве. А тут, на третий день… Не злись, не злись. Вижу, что уже научилась работать хвостом. Ишь, как метет! Эмоции просыпаются первыми и умирают последними. Как же нам повезло, что в зооуголке ты приютила пантеру. Иначе тебя не в чего было бы… спасать. После выстрелов Милли жить твоему телу оставалось совсем немного. И уж если быть до конца честным, то без них и мне, возможно, пришлось бы расстаться со своим.
Про разряженный револьвер Мартин, естественно, умолчал.
– Так что не такая уж ты невинная жертва. На твоем месте я бы не особенно рассчитывал на сочувствие. И тем не менее – Мартин повысил голос – я тебя спас, Джейн! Да, спас!
Последние слова он почти прокричал.
– Я читал заключение о твоей болезни. Доктор прислал его мне в офис после разговора по телефону. Ты должна благодарить меня за подаренную жизнь. Сколько тебе оставалось? Два, три месяца, максимум полгода? В страхе и мучениях?
Лежащая до этого тихо пантера зарычала и попыталась приподняться.
– Ничего, скоро научишься управлять своим телом, – сказал примирительно Мартин. – И постарайся то же
И насмешливо добавил:
– Короткую прическу.
Глава 23
Удушливая до тошноты смесь запаха духов, дорогого алкоголя и табачного дыма заставила Джейн проснуться и повернуть голову к их источнику. У клетки, облокотившись на решетку, с сигаретой в руках стояла Милли. Она походила на подвыпившую проститутку из борделя, приведенную в полицейский участок.
Джейн сделала попытку приподняться, чтобы зацепить ее когтями.
– Ой, ничего, ничего. Лежите, милая. Я не такая заносчивая и кровожадная, как вы думаете, – пьяно изрекла Милли, снимая замок и заходя в клетку.
– Хотя, не скрою… Мне всегда хотелось, чтобы какая-нибудь богатенькая штучка поползала у меня в ногах. И что толку от твоих миллионов? Проводила время не в роскоши и с достойными людьми, а среди обезьян и голых туземцев, не способных оценить твое материальное положение и красоту.
Разглагольствуя, Милли размахивала в воздухе потухшей сигаретой. Тут в вольерную ворвался Мартин.
– Мы же договорились, что ты не будешь приходить сюда одна!
Он схватил Милли за руку и вытащил из клетки.
– Она ведь может напасть на тебя и убежать!
– В таком состоянии и виде? Куда? В цирк? Лапой на песке задачки решать? Не смеши! Мы объявим такую награду, что ее тут же найдут и привезут! Мяукнуть не успеет!
– Ты много выпила, – поморщился Мартин.
– Сколько хотела, столько и выпила! – огрызнулась Милли, – а здесь и в правду дурно пахнет. Совсем не место для настоящей леди. Не волнуйся, не приду сюда больше без тебя. Кстати! Сегодня же найму нового работника, а то старик индеец все время крутится именно у этой клетки. Как бы ни договорились между собой. Все примитивное быстро находит общий язык. Пусть лучше за садом присматривает. Так будет безопасней.
Той же ночью Джейн начала тренироваться.
Она и раньше, любуясь животными, делала не только зарисовки перелетающих с ветки на ветку любимцев, но и повторяла их прыжки в воображении. Этот прием для улучшения координации хорошо знаком гимнастам. Наблюдения за живущим в соседнем вольере ягуаром помогали теперь не только мысленно представлять движение, но и включать участвующие в нем мышцы своего тела. В день, когда Джейн окончательно пришла в себя, пятнистый красавец радостно приблизился к сетке поприветствовать соседку, но, обнюхав, занервничал и с тех пор держался поодаль.
«Неужели почувствовал разницу?» – удивилась Джейн. Скоро она научилась ненадолго садиться, а через неделю уже уверенно ходила по клетке. Проще и быстрее, чем ожидала, привыкла к диете хищника. Испытывая голод, она заставляла себя вместо разума слушать вкусовые рецепторы.
Чтобы не выдать прогресс в освоении нового тела, Джейн упражнялась только по ночам. Когда в вольерной появлялся Мартин, она передвигалась нарочито вяло, с трудом и часто останавливалась для отдыха. «Пусть думает, что я доходяга».