Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу
Шрифт:
Когда фигура была выстроена, я не решился сразу начинать – пользоваться логическим кристаллом мне до сих пор не приходилось. Учебные муляжи когда-то раскладывал, а настоящие атрибуты – ни разу. Воеводой ведь я стал совсем недавно.
Сия процедура требует не только предельной концентрации мыслей, но и уединения. Я выглянул в окно. Увидев маячившего у ворот гренадера, трижды плюнул через левое плечо, постучал по дереву и лишь затем стал читать «установку». Я читал по памяти, но для страховки передо мной лежал секретный Свод Установлений Гильдии – его выдают по одному экземпляру на каждую рать, и хранится он в личном сейфе
– …и пусть мировой зрак откроется, – закончил я и вздохнул с облегчением. Все время боялся, что мне помешают совершить таинство должным образом. Сильные темные маги, например, чуют, когда их касается заклятие, и наносят упреждающий удар.
Тишина была оглушительной. Жужжание пролетевшей за калиткой навозной мухи показалось мне ревом взлетающего бомбовоза. Над столом что-то замерцало. Фотокарточка Трофима Хабарова покоилась в центре сложно выстроенного семиугольного «кристалла», и вот она начала вращаться в воздухе над столешницей. Карточка встала на дыбы, скорость вращения нарастала, так что на ее месте возник поблескивающий в свете люстры цилиндр.
А потом я вовсе перестал видеть фотокарточку, и лакированная поверхность стола, ограниченная сложенной из логических атрибутов фигурой, заколебалась, будто встревоженная бризом вода. Задрожала и расступилась, открывая взгляду странную картину: каменные глыбы, низкий свод, неровные стены в темных потеках. Я навис над столом, упершись руками в его края. Старался получше разглядеть показанное мне место. На меня дохнуло сыростью и затхлостью. Пещера. А где ее искать?
Ничего не менялось, наверное, с полминуты, а затем порыв ледяного ветра обжег затылок. От меня помчалась нескончаемая подземная галерея. Скальные выступы, глыбы, разноцветные наплывы солей, сосульки сталактитов и пики сталагмитов замелькали в глазах. Я спиной вперед вылетал из пещеры к земной поверхности. Ощущение полета было полным: развевались волосы, в лопатки и поясницу бил тугой воздушный поток.
Наконец неведомая сила вышвырнула меня из земных недр, и я закувыркался в воздухе. Начался подъем в небеса. Зев пещеры, поначалу огромный и зловещий, вскоре утонул в неровностях горного склона, а потом и они затерялись в нагромождении скальных пиков. Я летел над хребтом, по-прежнему не узнавая местности. Уже скрылись позади каменные вершины, внизу потянулись поросшие вековым лесом горные отроги.
«Да это Джойский хребет! – вдруг сообразил я. – Слава Логосу!» В Академии и-чу мы изучали тактику и на макете именно этого хребта отрабатывали высадку десанта с дирижаблей.
От бетонки до входа в пещеру мы добирались на лошадях. В любой экспедиции, так или иначе связанной с магией, лучше не использовать грубые машины да и вообще механическую силу. А если хотите научное объяснение… Магическое поле искажается электромагнитным, давая непредсказуемый эффект. От их столкновения пострадает и маг, и машина.
Не так давно мы с Настей уже имели сомнительное удовольствие сотни верст провести в седле. Разве мы могли подумать, когда пешком, словно покаяние принимая, входили в родной Кедрин, что вскоре снова отправимся в столь же тяжкое путешествие?
Когда склон стал очень крут, мы спешились и повели лошадей в поводу. Настя несла Аньку, я тащил оружие, а логические атрибуты волок увязавшийся за мной вестовой Аббакум Сватиков, которого все звали Борей.
Аббакума в самый последний момент я должен был отослать
– Никуда без вас не пойду, Игорь Федорович. Я же чую: вы сбежать хотите. А я поклялся… после Каменска и той мясорубки поклялся вас одного в поход не отпускать. Лучше убейте сразу.
– Ну ты даешь, Боря… – произнес я, пытаясь сообразить, что бы такое ему наплести. – Тоже мне придумал… – Тянул время, а потом вдруг пришло решение: пусть идет. Мне ведь может понадобиться мужская помощь. А риск… Еще неизвестно, где его больше – там, в горах, или здесь, в Кедрине. – Ладно. Уговорил.
Вряд ли я когда-нибудь видел более счастливого человека. Знали бы мы, чем все это кончится…
Обнаружив вход в пещеру, я не поверил своим глазам. Подумал было, что ошибся – повело нас куда-то не туда. Дыра в земле оказалась столь мала, что в нее могла протиснуться разве что лисица. Но ошибки быть не могло – у меня абсолютная зрительная память. Тот же самый скальный козырек над головой и два выступа справа и слева – так похожие на звериные морды: одна кабанья, а другая медвежья.
Для открытия «двери» требовалось логическое усилие. Даже прихвати я с собой роту землекопов, раскопки ничего не дадут. Напротив, может сработать защитный механизм, и люди в один миг очутятся в общей могиле.
Я взял у вестового мешок с атрибутами и занялся логической процедурой. Она все чаще заменяла мне «дыродел» и Орлевик. Значит, только теперь я на деле, а не на словах перестал быть ловцом и стал логиком.
Когда дрогнула, натужно застонала земля и проход открылся, Настя наотрез отказалась остаться с лошадьми.
– Я с тобой! – твердила она как заведенная. – Я с тобой!
Оставь я ее здесь, все равно через пару минут не выдержит и бросится за мной следом. Придется заговорить Настеньку. Я даже открыл рот, чтобы произнести успокоительный заговор, и вдруг сообразил: «карман людоеда», где следовало прятать Настю с дочкой, находится в недрах горы. Так что пришлось Сватикову караулить только четырех наших лошадок.
– Вы там поосторожней, Игорь Федорович! – напутствовал меня вестовой и пообещал: – Я за вас тут помолюсь.
Только этого не хватало!..
Темнота по бокам, темнота позади, темнота под ногами и над головой. Лишь впереди что-то едва брезжит: темно-серые отсветы на черном фоне. Фонарик нельзя включать – нас сразу обнаружат. Смешные страхи. Можно подумать, нас еще не почуяли… Дышать боимся, а враг скорее всего нас засек еще на дальних подступах. Да и логическую процедуру он уж никак не мог прозевать.
Когда забираешься все глубже в логово чудовищ, чувства охватывают одинаковые – и в шестнадцать лет, и в тридцать пять. Мы с отцом и его бойцами подбирались к голубому облаку, родящему бешеных собак; мы всей семьей лезли в особняк «детей оборотня»; мы вдвоем с отцом шагали по спиральному коридору «замка» людоедов-нгомбо; я во главе отряда блокировал светский раут, устроенный «змею-ками»; я пробирался по захваченному «гадерами» поселку Тутолово в поисках Насти… все едино. В груди тот же привычно сдерживаемый страх, то же предвкушение схватки, всегдашняя ненависть к врагу и желание закончить дело скорей. Давно пора бы привыкнуть – ан нет: по-прежнему щекочет нервы. Каждый раз – словно впервые.