Умирающий свет (сборник)

Мартин Джордж Р.Р.

Обозревая общее состояние дел в американской science fiction к началу 1980-х годов, по обыкновению прозорливый и меткий Брайан Олдисс отмечал заметный отход от жанра многих ведущих фигур. Достаточно назвать Роберта Силверберга (как деликатно выразился Олдисс, «нашедшего себе более спокойную и гарантированную нишу – многосерийную фэнтези») и Урсулу Ле Гуин («канонизированная критиками при жизни, она, кажется, устала от славы и нашла какие-то иные формы самовыражения»). Однако, продолжал Олдисс, «остались еще верные ремеслу и общему делу вольные каменщики – масоны, которые продолжают облекать свои видения в привычную для фэнов форму. И аккуратно, по кирпичику, выстраивать здания своих миров».

К таковым английский критик и писатель отнес Грегори Бенфорда, Майкла Бишопа, Джона Краули. И Джорджа Мартина.

Впоследствии

выяснилось, что как раз в случае с последним-то Олдисс дал маху: не прошло и нескольких лет, как Мартин разрушил всю его схему, тоже покинув «тайное общество» истинных научных фантастов.

Но до того – да, это была одна из самых ярких и многообещающих звезд американской science fiction!

Быстрый и шумный успех, выразившийся в высших премиях, пришел к Мартину сразу после публикации его первых рассказов и повестей, и по сей день остающихся любимым коньком писателя.

Его профессиональным литературным дебютом стал рассказ «Герой», опубликованный в февральском номере журнала «Galaxy» за 1971 год. Всего же к началу 1990-х годов в творческом активе Мартина значилось около восьми десятков произведений короткой формы, вышедших в журналах и антологиях и составивших сборники: «Песнь о Лии» (1976), «Песни звезд и теней» (1977), «Короли-пустынники» (1981), «Песни, которые поют мертвецы» (1983), «Летящие сквозь ночь» (1985), «Портреты его детей» (1987).

Может быть, он потому так хорошо себя чувствовал в стихии короткой формы, что она не обязывала «закручивать» долгий сюжет, без которого немыслим всякий уважающий себя научно-фантастический роман. Как отмечали многие критики, Мартин относится к тому поколению американских фантастов, для которых образ, характер становится более важным элементом произведения, чем сюжет, тем более – фантастическая гипотеза или идея. Можно сказать, что для Мартина (как и для Силверберга, Ле Гуин и многих других) сама фантастика начинается с характера, с персонажа, его взаимоотношений с другими героями произведения.

Правда, при подобном подходе – бальзам на раны тех критиков, что и в научной фантастике требуют прежде всего и исключительно «просто хорошей литературы»! – трудно ожидать, что герои писателя окажутся чересчур узнаваемыми. Чего фантастичного можно ожидать от контакта «парня с нашего двора» с «девчонкой из дома напротив»?

И Мартин не скупится на необычные, а часто и отталкивающие подробности. Другое дело, что его задача – по крайней мере в научно-фантастических произведениях – не испугать, не вызвать тошнотворную реакцию, а показать внешне необычное, даже неприятное, а затем продемонстрировать, как под этим слоем скрывается нечто вполне человеческое, требующее любви, понимания, сострадания.

В общем, если кого-то шокирует Иное, лучше вообще не читать фантастики. Знакомое, привычное в избытке представлено в детективах, любовных мелодрамах, триллерах; фантастика же просто по определению призвана будоражить и удивлять.

В качестве яркого примера можно привести одно из лучших и одновременно самых шокирующих произведений Мартина – короткую повесть «Песнь о Лии» (1974), заслуженно завоевавшую премию «Хьюго».

Интрига закручена вокруг важной и тайной миссии на далекой планете, возложенной на двух молодых влюбленных телепатов: Робба и Лии (Лианны). Им необходимо выяснить, почему все большее число земных колонистов обращается в местную религию, которая, по идее, должна бы вызывать у всякого нормального человека резкое отвращение. Инопланетный культ, как и все уважающие себя религиозные учения, глубоко укоренен в местной биологии, истории и культуре – но на взгляд постороннего и впрямь экзотичен дальше некуда! Сакральными существами в нем выступают огромные желеобразные слизняки-паразиты, присасывающиеся к черепу «новообращенного» и в буквальном смысле выпивающие из него все соки. Одно слово – жуть…

Однако Мартин не так прост: перед нами – вовсе не история очередного Чужого из одноименного фильма. Ведь если взглянуть на ситуацию непредвзято, оправившись от первого шока, то странное паразитическое существо с забавным на наш слух именем Гришка (Greeshka) предлагает обращенным (Воссоединенным) не что иное, как… любовь! Всепоглощающую – на сей раз в буквальном смысле, – бескорыстную и всеохватную. Ко всему живому,

а не только к избранному существу. И дарующую возлюбившему в результате то самое Спасение, которое не случайно пишут с заглавной буквы. Это любовь, которая означает: отдавать, разделить, пожертвовать – а не забирать и не удерживать силком…

Кто не считает, что к тому же призывают все главные мировые религии, пусть первым бросит в Мартина камень. Воссоединенные испытывают мучения лишь в восприятии стороннего наблюдателя. На самом деле они достигают в полном смысле слова божественного экстаза, возлюбив всех и вся во Вселенной, приобщившись в вечности и в каком-то смысле воспарив над обыденной материей, прозой жизни… Многие ли из нас могут похвастать, что и в своем земном и совсем не фантастическом существовании не относятся даже к любимому человеку с позиций «стороннего наблюдателя»? Что стараются понять и принять его (ее) таким, каков он есть, – а не пытаются подогнать к своим собственным ожиданиям и представлениям?

Героиня, обратившись в новую веру, наконец поняла, насколько земляне, в сущности, одиноки, эгоистичны, самовлюбленны – и не способны любить кого-то Иного. В то же время Робб предпочел любви «небесной» привычную земную. Отсюда и проистекает настоящая драма, конфликт, та самая психологическая сшибка, которая высекает искры Настоящей Литературы. Той самой – с заглавной буквы.

Только где же те критики, что так ратовали за нее? Не видно: разбежались в ужасе…

Проблемам «экзотических» религий, поискам истины, «старым песням о главном» – а на самом деле новым испытаниям, которым подвергаются хорошо знакомые человеческие качества (среди коих и ксенофобия, и эгоизм, и желание обязательно в какой-либо форме «приватизировать» того, кого любишь), – посвящены и другие произведения Мартина.

Таков, к примеру, рассказ «Крест и дракон» (1979), принесший автору очередную премию «Хьюго». В нем также полно «фантастики», однако экзотическая, с выдумкой выписанная обстановка иных миров не затемняет основной вопрос, вполне земной и по-прежнему актуальный, над которым читателю поневоле придется задуматься еще раз: в чем, если можно так выразиться, позитивная «цель» религии – сделать нас счастливыми или сообщить нам истину, с которой жить не всегда комфортно, а порой и мучительно?

А короткая повесть «Короли-пустынники» (1979), завоевавшая сразу дубль высших премий – «Хьюго» и «Небьюла», – это горькая притча о том, какими мы выглядим со стороны, сами того не подозревая. «Домашние животные», роль которых на сей раз играют насекомые-телепаты, вначале почитали своего хозяина как бога, но, узнав поближе его жестокую и эгоистичную сущность, возненавидели. И тем не менее новое поколение королей-пустынников воссоздает себя в образе Хозяина. Остается лишь вообразить, какой ужас за этим последует… Как писала критик Роза Харрис, автор биографической статьи о Мартине в сборнике «Писатели-фантасты ХХ века» (1986), «после прочтения повести читатель еще раз всерьез задумается, стоит ли ему вообще заводить домашних животных»!

Еще один пример подобного рода – также премированная (на сей раз «Небьюлой») короткая повесть «Портреты его детей» (1985), главными героями которой, по сути, становятся ожившие творения писателя. Причем их отношение к своему «отцу», создателю весьма далеки от семейной идиллии [1] .

Как, наверное, уже понял читатель, чисто человеческие, а вовсе не неведомые нам «галактические» чувства, эмоции, поступки доминируют в произведениях Джорджа Мартина. Только все это представлено, раскрыто и исследовано на фоне абсолютно нечеловеческих, фантастических обстоятельств и ситуаций.

1

Среди других произведений короткой формы выделяются повести «Стражи» (1981), «Проверка на обезьянках» (1983), «Торговля кожей» (1988), принесшая автору Всемирную премию фэнтези, и совсем недавняя «Кровь дракона» (1997), пополнившая его коллекцию литературных трофеев еще одной премией «Хьюго», а также рассказы – «Второй тип одиночества» (1972), «Мистфаль приходит утром» (1973), «Незначительные различия» (1982). – Здесь и далее примеч. автора.