Умиротворение

Эшли Кристен

— Все будет хорошо с тобой и с твоими дочками.

— Как ты можешь быть так уверен?

— Потому что другого варианта нет.

Она издала резкий смешок и приподняла голову, чтобы взглянуть на него.

— Знаешь, а ты прав.

Он знал, что был прав, поэтому не ответил.

Она опустила голову, и ее рука исчезла с его живота, они оба внезапно замерли. Казалось, она замерла на мгновение, потом опустилась щекой на его плечо, рука снова обвилась вокруг его пресса.

Она хотела прикоснуться к нему, как делала раньше, провести

подушечками пальцев по его подбородку. Но она этого не сделала, сдержалась, и Кэл почувствовал, что утратил эту возможность, испытывая от этого пустоту у себя в груди.

— Мне пора заткнуться, — пробормотала она, но потом спросила: — Может нам стоит поставить будильник?

— Все будет хорошо.

— Может, нам стоит все же поставить будильник?

— Я доставлю тебя домой вовремя.

— Уверен?

— Спи.

Затем она еще пару секунд раздумывала, потом прошептала:

— Ладно.

Он знал, что она не сразу заснула, но больше не произнесла ни слова.

Кэл уставился в потолок, водя кончиками пальцев по ее бедрам и ягодицам, пока не почувствовал, как все ее тело расслабилось, и она заснула, навалившись на него.

Он продолжал пялиться в потолок, задаваясь вопросом, какого хрена он лежит в постели и ведет разные разговоры с Вайолет и пытается ее успокоить, кружа кончиками пальцев по ее бедрам и заднице, чтобы она заснула.

Так и не найдя ответа, он тоже заснул.

* * *

Кэл услышал сквозь сон, как на улице машина с грохотом ударилась о бордюр, и резко открыл глаза.

В комнате было темно, Вай спала, навалившись на него, закинув ногу ему на бедро, обхватив за живот, прижимаясь лбом к его шеи.

Он прислушался, окно в спальне все еще было открыто, услышал, как хлопнула дверца машины.

Это был не Харт. Харт любил устраивать шоу, занимаясь своими темными делами не ночью, когда все спят, он предпочитал при свете дня, когда было много зрителей вокруг. И Харт никогда бы не послал кого-то, кто бы так грохотал ночью, поднимая на ноги весь квартал.

Прошло много лет, но Кэл уже понял, что это может быть, знал, что последует дальше, и знал это потому, что чувствовал, как кислота впрыскивается прямиком в кровь.

Затем раздался стук в дверь.

— Черт, — прошептал он, когда Вайолет вздрогнув, проснулась рядом с ним, подняла голову и убрала волосы с лица.

Стук не прекращался.

— Джо, — выдохнула она со страхом.

Его рука потянулась к ее подбородку, заставляя посмотреть ему в глаза, он поднял голову с подушки.

Он наклонился к ней ближе и произнес:

— Это не то, что ты думаешь, детка, все хорошо. Не волнуйся. Оставайся здесь, я позабочусь обо всем.

Он мимолетно поцеловал ее, выскользнул из-под одеяла, схватил джинсы, натянув и застегнув пуговицы, вышел из комнаты.

Ему совершенно не нужно было это дерьмо, больше никогда не нужно было это дерьмо, но сейчас оно было совсем не нужно с Вай, находящейся

у него в доме. Он не хотел, чтобы она увидела или услышала то, что должно было произойти внизу. Кэл не знал, как и в каком порядке будет разыгрываться сценарий, но всегда присутствовали одни и те же сцены с определенной направленность, и сцены, как правило, были не красивыми. Раньше такое случалось часто, но прошло уже много лет с тех пор, он было подумал, что все прекратилось.

К сожалению, он ошибался.

Он зажег лампу в гостиной, подошел к двери и выглянул в глазок.

Она все еще продолжала колотить в дверь.

Бонни.

Он отпер и распахнул дверь, и пьяная Бонни по инерции подалась вперед, замедленно ухватившись за дверной косяк, чтобы не упасть.

Она запрокинула голову назад, он смотрел на нее, совершенно не удивляясь тому, что видел, хотя выглядела она намного хуже с тех пор, как он видел ее в последний раз. Однако, он удивился другому, что вжившаяся в него боль, которую он всякий раз испытывал, видя ее, в этот раз не пронзила его насквозь.

— Привет, Джо, — пробормотала она, как будто они расстались только вчера, ее лицо исказилось в какой-то комедийной насмешке, и он вздрогнул, услышав, как только она произнесла его имя.

Он не ответил, взглянув поверх нее на улицу, заметил старый, побитый, выцветший «Ниссан Сентра», припаркованный перед его домом. Переднее колесо машины заехало на газон между тротуаром и дорогой.

Господи, в таком состоянии она приехала сюда.

Она положила руку ему на грудь.

— Ты неее впустииииишь меня, дарааааагой? — с трудом выговаривая слова, произнесла она, и Кэл перевел на нее обратно взгляд, с трудом подавив очередную гримасу.

Он отодвинулся ее руку от своей груди, схватив за запястье и втянул через порог. Поставил ее рядом с дверью к стене и закрыл ее. Это было легко. Она была маленького роста и хрупкого телосложения, теперь стала еще меньше, когда алкоголь и наркотики истощили ее тело. У Кэла была большая практика общения с людьми, которые решили свою жизнь спустить в унитаз, когда он работал вышибалой. Но Бонни зашла так далеко в своем желании, спустить жизнь в унитаз, что стала похожа на тряпичную куклу.

Он потянул ее за собой на кухню, щелкнул выключателем, и над головой зажегся свет.

— Черт, — пробормотала Бонни, прикрыв глаза рукой. — Слиишком ярко.

Кэл поставил ее у столешницы и отпустил, потянувшись к холодильнику, на котором лежала телефонная книга.

Она облокотилась на стойку, чтобы не упасть, и потянулась к нему, чтобы обнять.

— Пжлста дай мнееее выпиить, — попросила она.

— Тебе не нужно больше пить, — ответил Кэл, отодвигаясь от ее рук, кладя телефонную книгу на столешницу, перелистывая страницы, пытаясь найти список такси.

— Всегда можно выпиить, — пробормотала Бонни, и это была черт побери, правда. Ей всегда нужно было выпить.