Умная книга бессвязных мыслей
Шрифт:
Какая же ты близорукая. И какая ты тряпка. Он не только втирает тебе очки, но и вытирает об тебя ноги.
– Улица?
– 36-ая.
– Дом?
– 37.
– Квартира?
– 38.
– Возраст?
– 39.
– Температура?
– 40.
– 50.
– Что 50?
– Через 50 минут скорая помощь будет.
Начальник Геодезической экспедиции говорит подчиненному:
– Заявка не полна.
– Как это?
–
– Два нивелира, три теодолита.
– Оптику беречь надо, протирать.
– Что протирать?
– Как что? Оптическую ось.
– Чем?
– Чем-чем, спиртом конечно. Давай быстренько выписывай на складе и неси.
– Куда?
– Куда-куда, конечно, сюда. Протирать будем. Зоя, сбегай в погреб за огурчиками.
Говорит эрудит: в эру универсального прогресса критико-ассимилированный индивидуум оптимистически мистифицирует дискретную трансцендентную абстракцию.
Отвечает бюрократ: дело в том, понимаете ли, что в общем, конечно, это уже что-то, хотя, с другой стороны, по-видимому, можно определенно считать, это все же не очень, чтобы очень, но и не очень, чтобы так.
На каждое мнение должно быть сомнение. Хуже, когда одно самомнение.
Если ты, Ковков, большой начальник, подходишь усталый после работы к своему дому и видишь на стене поганую надпись: «Ковков – дурак», догадайся, что это не про тебя, а про твоего Сеньку, паршивца.
В магазине покупатель в очках возмущается:
– Я уже жду четверть часа, сколько еще вы будете меня игнорировать?
Продавщица в ответ:
– Вы слышали, он меня еще и обзывает.
На базаре одна торговка кричит другой:
– Я не позволю себя оскорблять!
Кошмар в Кашмире – война, пожары. Какой ужас!
А у меня на лифчике крючек оторвался. Какой кошмар!
Конечно, свой лифчик ближе к телу.
– Глянь, какая идет, фигуристая.
– Давай спереди зайдем, подкатимся.
– Эх, какую попу испортила.
– Сразу на двух стульях не усидишь.
– А с хорошенькой партнершей и на одном стуле – ой, как хорошо.
– Сразу на двух стульях не усидишь.
– А если вот с такой попой?
– Тогда, пожалуйста.
Местоимения
Если я свое место под солнцем имею, значит, я – местоимение.
Я
Буква "Я" в алфавите последняя, но по своему значению – первая. Казалось бы, "А",
«Чтоб ему пусто было». Но не мне. Подо мною место подольше пусть пусто не будет.
Правда, как зубная щетка, у каждого своя, но у меня она все-таки правдее.
Как выделится из общей массы? Может быть, брить только левую щеку, а на правой отрастить бороду?
«Единица – вздор, единица – ноль» – В.Маяковский ошибался не только в арифметике.
Толпа всегда опасна, кем бы она не была – стаей волков или стадом овец. Первая загрызет, вторая затопчет.
Как я о себе думаю, так я себя и чувствую.
Боже, пугай меня, но не наказывай.
Каяться в содеянном также неудобно, как гладить на себе рубашку.
У меня чего только не было, в смысле, ничего не было.
Я прожил жизнь инженером пресных вод и осел на просушку у соленой воды океана.
Смешно, но больше всего вещей я теряю там, куда кладу, чтобы они не потерялись.
Широкая папина спина, теплая мамина грудь, мягкие бабушкины колени. Где они, мои дорогие?
Плохо, что не удается даже минуту побыть наедине с самим собой. Но как ужасно остаться одному...
Меня никто теперь с утра не будит – она со мною никогда уже не будет.
Я сегодня совсем один, сам с собой открываю прения. Я над мыслями господин, но я раб своего настроения.
Только я намылилась посмотреть мыльную оперу, как мой опер домой приперся, переключил канал и заорал: «Судью на мыло!»
Не люблю молчунов – никогда не знаешь, что от них ждать. Почему они молчат? То ли считают себя очень умными и не хотят с тебой, дураком, разговаривать. Или они, наоборот, глупые и боятся, что ты об этом узнаешь.
У меня на работе стол, компьютер, кружка, пингпонговая ракетка. А сегодня еще и хорошее настроение. Я вожу курсор по монитору и насвистываю модный мотивчик. «Ты чего это?» – осаживаю я себя.
И вдруг вспомнил: утром на улице мне улыбнулась какая-то девушка.