Умница-головка
Шрифт:
— Видите ли… я… доброволец… Еду на войну… но таких юных добровольцев задерживают и возвращают домой. Этого-то я и боюсь…
Продолжая болтать, дети постепенно задремали под стук колес мчавшегося в ночной темноте поезда.
Глава VII
Приехали
Еще день и ночь Марго и Шура были в дороге. Только на вторые сутки они приехали в город, где думали остановиться.
На душе у детей становилось все тяжелее и тяжелее. «Что-то будет дальше?» — вот какая
— Придется долго промаяться, пока удастся попасть в полк, — бледный от волнения, говорил мальчик-доброволец. — Да удастся ли вообще!..
— И мне трудно будет пристроиться при лазарете, — отвечала Марго.
В это время поезд остановился у вокзала. Пассажиры засуетились и, толпясь, начали выходить из вагона.
Дети остановились на платформе и стали обдумывать, куда пойти.
— Вот что надо делать теперь… — начал было Шура, но не договорил. Высокий господин и жандарм неожиданно загородили дорогу детям.
— По приметам этот мальчик тот самый, которого мы ищем, — шепнул господин жандарму. — Его надо задержать. Ты Александр Незлобии, двенадцати лет?
Шура сразу струсил. Он хотел ответить что-то, но не мог. В глазах у него появились слезы.
Вокруг них уже собиралась публика. Раздавались то сочувственные, то насмешливые восклицания.
— Какой клоп, а тоже на войну собрался!
— Ничего, что маленький, а видать — удаленький.
— Вот наказал бы я такого!
— А, по-моему, наказывать не за что, — проговорила высокая худая женщина, с косынкой сестры милосердия на голове и с красным крестом на груди. — Тут не наказывать надо, а хорошенько втолковать детям, что им рано думать о боях и сражениях, что прежде всего необходимо…
Но сестре не дали договорить. Поднялись крики: «Раненых привезли! Раненых!»
Толпа шарахнулась в сторону прибывшего санитарного поезда.
Теперь около Шуры и Марго остались только строгий господин, жандарм и еще несколько человек из толпы, желавших узнать, чем кончится этот случай.
— А это что за девочка? — неожиданно заметил все тот же строгий господин, кинув взгляд на Марго, робко притаившуюся в сторонке.
— Может и она на войну собралась! — пошутил кто-то из зрителей.
— Прикажете взять и девочку? — спросил у господина жандарм.
— Бери и девочку; там разберемся.
Марго так и замерла при этих словах.
«Теперь все пропало! Теперь все кончено! Отправят меня обратно, как отправят Шуру, как отправили уже многих юных беглецов и беглянок», — подумала Марго и вся затряслась.
Шура в то же время стоял, растерянный и смущенный, с опущенными глазами, с бледным лицом, по которому медленно стекали слезы. Он уже раскаивался в том, что, не подумав, ушел на войну, где нужны взрослые сильные люди, а не мальчики.
Прошло несколько мгновений. Жандарм подошел к Марго, взял ее за руку и спросил:
— А вы откуда, маленькая
Марго не знала, что сказать. Но на помощь явилась сестра милосердия.
— Не трогайте этого ребенка. Вы видите, как девочка взволнована? Если она, действительно, убежала от родных, то я даю вам слово, что сегодня же вечером, когда эта девочка отдохнет у меня хорошенько, доставлю ее вам. А пока, вот вам…
И, говоря это, сестра вынула из ручной сумки свою визитную карточку, на которой значилось ее имя и фамилия, и передала ее жандарму.
Тот взглянул на карточку, прочел фамилию и почтительно поклонился сестре.
— Слушаю, ваше сиятельство. А этого мальчика, не взыщите, приходится взять и немедленно же отправить в Петроград. К нам пришли уже три телеграммы оттуда, от родных, о немедленном его задержании. Тут есть его приметы: это непременно Александр Незлобии.
Шура вздрогнул и взглянул на Марго.
Марго подняла глаза на Шуру.
И, прежде чем следовать за уводившей ее сестрой милосердия, девочка подбежала к Шуре, обняла его и шепнула:
— Ничего, ничего, бодритесь Шура! Зато вы увидите ваших папу и маму, которые уже истосковались по вам.
Пока мальчик собирался с силами ответить ей что-то, Марго уже была далеко от него, уводимая сестрой милосердия.
Глава VIII
Новая покровительница
На площади перед вокзалом стояло много экипажей, автомобилей и колясок. Хотя стояла зима, снегу почти не было, и в городе ездили на колесах.
В ту минуту, когда у подъезда появилась спутница Марго в костюме сестры милосердия, большой, красивый мотор медленно подкатил и остановился перед ней.
— Садись, моя девочка! — произнесла ласковым голосом сестра милосердия, помогая Марго сесть в автомобиль.
Та робко опустилась на мягкое серое сиденье. Спутница поместилась рядом.
Шофер дал ход машине, и автомобиль, непрерывно трубя, покатил по широким улицам, обгоняя другие экипажи, кареты с ранеными, солдат, проходивших с музыкой. На тротуарах бегали и что-то выкрикивали газетчики, сновала пестрая толпа.
У Марго даже глазки разгорелись, и лицо запылало от удовольствия: ей нравились и эта быстрая езда, и оживление больших улиц.
Спутница Марго с доброй, мягкой улыбкой поглядывала на нее. Но вот рука ее опустилась на плечо девочки.
— А теперь скажи мне, моя девочка, как ты и зачем приехала сюда одна. Ведь ты одна приехала, не правда ли? — Одна, — тихо ответила Марго.
— Но, как же тебя отпустили? И зачем, с какой целью ты приехала сюда к нам?
Марго вздрогнула от неожиданности, слегка покраснела и, вся дрожа, подняла на свою соседку смущенные глазки.
«Надо всю правду рассказать, всю правду», — подумала она и, не заставляя больше расспрашивать себя, начала шепотом свою искреннюю повесть.