Умные парни (сборник)
Шрифт:
Заместитель директора ИМБП Валерий Богомолов подчеркивает: ни у одного космонавта в ходе длительного полета не было замечено таких гормональных изменений, которые выходили бы за рамки физиологических колебаний и требовали бы, случись они на Земле, лечения. После возвращения из полета все приходит в норму. Валентина Терешкова и Светлана Савицкая (после двух полетов и выхода в открытый космос) родили нормальных детей. Одна – девочку, другая – мальчика. После полета отцами стали Андриан Николаев, Сергей Крикалев, Александр Калери. Явление настолько обыденное, что отцам счет не ведется,
Следующий куст проблем. Человек на Земле формируется под влиянием силы тяжести. Но на кого будет похоже родившееся в невесомости дитя? Научится ли ребенок сидеть, ходить, что станет со скелетом? Космонавт и врач Валерий Поляков не исключает, что на свет может появиться какая-нибудь медуза. Отсюда вопрос: имеет ли право человек при сегодняшнем уровне знаний на подобные эксперименты?
– О чем вы думаете, глядя на кирпич?
– О женщинах, я всегда о них думаю.
Однако все эти возвышенные разговоры не снижают остроты прямого, как штык, вопроса: как там без женщин? «Плохо, – сказал мне один космический ас. – Но за что боролся, на то и напоролся». К тому же бромсодержащих или иных медицинских препаратов, снижающих желание, в бортовой аптечке не имеется. Если подытожить все ответы, то резюме такое: космонавты – это профессионалы, профессия к тому же повышенного риска. К полету они готовятся долго, работа невыносимо тяжелая, и чаще всего просто не до легкомысленных желаний. Одним словом, методика Челентано.
Но не верю – еще больше, чем Станиславский! Потому как у кого же труд легкий? Но что-то не припомню ни одной профессии, которая формировала бы женоненавистников. Если копнуть в расспросах поглубже, космонавты признаются, что им снятся эротические сны. Кстати, в бортовой видеотеке нет порнографических фильмов – дальше короткой юбочки и легкого поцелуя сюжет не идет. Но иногда – это жизнь – из-за долгого воздержания у здоровых мужиков происходит то, что случается по ночам у возбужденных юношей. Ну и настроение утром полегче, напряжение проходит, вместо сумрачности улыбка появляется.
Американцы иногда обсуждают проблему: не стоит ли космонавту в личный багаж упаковать специальную куклу? Валерий Поляков, установивший полуторагодовой рекорд длительности полета, не рекомендует это изобретение. Потому как может появиться так называемый кукольный синдром – по возвращении с живой женщиной отношения могут не сложиться. Если уж совсем невмоготу станет, хотя такого ни разу не было, Валерий Поляков сказал бы товарищу: не мучайся, помоги себе сам.
И наоборот, космонавты, работавшие в одном экипаже с женщиной, говорят, что с нею даже легче. Потому что начинаешь следить за собой, бреешься каждый день, есть возможность галантность, великодушие проявить. Таким образом, женщина, оказавшись в космосе, доказывает свое великое предназначение и становится как бы психологической отдушиной. Два космонавта, которые провели с женщиной длительное время в одном полете, как-то пооткровенничали друг с другом и признались: нет, никаких скабрезных мыслей даже в помине не было. Хотя
И вот космонавты дома. Американских астронавтов после короткого обследования отпускают на ночь домой. Нашим жена на аэродроме приветливо помашет – и на несколько дней в закрытый профилакторий Звездного городка. Есть основания полагать, что проживающие в Звездном военные космонавты находят способ сбегать домой. Для гражданских самоволка исключена. Первое свидание разрешается только через несколько дней. Тот же Поляков признается: понимаю, что можно себе навредить, но все равно врачей проклинать готов.
Меняется ли у космонавтов отношение к женскому полу? Здесь все индивидуально. Кто-то может с цепи сорваться, к тому же медные трубы, да и жены разные в жизни попадаются. Но есть общая закономерность. Длительное расставание с Землей приводит человека к философским размышлениям, к мечтательности и доброте. Космонавт после полета относится к своей жене лучше, чем до полета. Некоторые, как молодые влюбленные, ходят, держась за руки.
Потом все приходит в норму. Космонавт перестает чувствовать себя пришельцем и ожесточается, как все окружающие. Это означает, что он готов к новому полету.
ПАМПЕРСЫ ДЛЯ НЕБОЖИТЕЛЕЙ
Мода, как известно, превыше всего. Но и космос превыше всего. Можно ли совместить два этих понятия – космос и моду, или они взаимно исключают друг друга? На заре космической эры этот вопрос даже не возникал. Экипажи всех шести «Востоков» в полете скафандров даже не снимали. А к скафандру требования предъявлялись прежде всего технические, эстетика дело десятое. Но если космонавты работают на орбите по несколько месяцев, конструкторы обязаны думать об их комфорте и настроении.
У американских астронавтов с космическим гардеробом дела обстоят незатейливо. Им предлагаются стандартные изделия разных фирм. Поскольку наша страна является лидером в области длительных космических полетов, то и по части космического обмундирования мы оказались впереди планеты всей. Для наших космонавтов вот уже несколько десятилетий одежду создает московское предприятие «Кентавр-Наука», которое работает в сотрудничестве с Институтом медико-биологических проблем. Именно это научное учреждение отвечает за здоровье экипажей и психологический климат на борту.
Продукция нашей легкой промышленности высоким качеством не отличается. Но из каждого правила бывают исключения. С одеждой для небожителей у нас все в порядке. Первым американским астронавтом, который примерил на себя наш космический гардероб на борту станции «Мир», был Майкл Фоул. Он пришел в такой восторг, что для работы на МКС заказал себе экипировку в «Кентавре». Его примеру последовали и другие астронавты.
Космонавты могут, как в земном ателье, заказывать себе изделия любого цвета, менять форму рукавов, горловины в соответствии с личными вкусами. Самый экстравагантный заказ сделал Джеймс Восс для второй экспедиции на МКС. «Я хочу быть как Солнце!» – мотивировал он выбор ярко-желтого цвета для комбинезона.