Умственное расстройство
Шрифт:
— Миссис Бартон, почему вы считаете, что ваш отец впал в маразм?
Ее муж хотел ответить за нее, но я поднял руку, и он придержал язык.
— У него бывают… эээ, выпадения памяти, — с колебанием начала она. — Я приглашаю его на обед, а он не приходит. Когда я звоню и спрашиваю почему, он говорит, что его не приглашали.
— Сколько раз такое случалось?
— Не знаю. Три, может быть, четыре раза. За последние два месяца.
— Это не признак умственного расстройства. Я тоже забываю о множестве приглашений, обычно потому, что слишком воспитан,
— Но это не все! На прошлой неделе я отправилась за покупками, а папа столкнулся со мной на улице, но даже не поздоровался. Мне пришлось окликать его дважды, пока он не обернулся и не узнал меня. Собственную дочь!
— Быть может, его занимали какие-то мысли.
— Что может занимать его, кроме работы? — усмехнулся Скотт.
Я словно не заметил его замечания.
— Позвольте мне, миссис Бартон, задать вам один вопрос. Волновались ли вы по поводу душевного здоровья отца до того, как рассказали об этих происшествиях своему мужу?
— Не отвечай! — воскликнул Скотт, вскакивая. Его бычья морда побагровела. — Можете вылететь отсюда ногами или головой вперед. Как вам больше нравится, Лайзендер? Не желаю слушать подобных инсинуаций в собственном доме.
— Придется выслушать их в суде.
Я встал и заглянул ему в глаза.
— Будем играть начистоту. Все, что у вас есть — два инцидента, когда старик проявил рассеянность. Любой первокурсник смешает вас с грязью в мгновение ока. Таким образом, ваши слова против слов Бордена. Его осмотрят мой психиатр и государственный, они обнаружат то, что должны обнаружить, и их свидетельства аннулируют друг друга. Единственное, что вы получите, так это счет на оплату вашего адвоката. Хотите продолжать?
Лицо Скотта стало еще упрямее, но плечи чуть-чуть опустились.
— Ничего бы не случилось, согласись старый упрямец на продажу.
Его распирал гнев, но не против меня.
— Он сказал, сколько я предлагаю за его кучу кирпичей?
Я признался, что нет. Скотт назвал цифру. Мое удивление, по-видимому, отразилось на лице.
— Видите! — несказанно обрадовался моей реакции Скотт. — Откажетесь ли вы от возможности покончить с делами и забыть о любых заботах до конца дней? А Борден без колебаний отказался. Разве это не признак, что он впал в маразм? Если нет, скажите, что это?
Я с достоинством поднял чемоданчик. Первый долг адвоката — постараться избавить клиента от судебного процесса. Я сделал все, что мог.
— Не говорите в день вынесения приговора, что я вас не предупреждал.
Миссис Бартон проводила меня до двери. По лицу было видно, что она нервничает. Она шепнула мне на ухо.
— Скотт сказал правду. Он не сделал бы такого предложения, если бы речь шла не о моем отце. Я знаю, что вы думаете обо мне. Уверена, что в городе подумают точно так же, когда дело получит огласку. Но это заблуждение. Я только хочу добиться наилучшего решения для папы, поместить его в такое место, где он сам себе не причинит вреда. Я волнуюсь, зная, что он работает со своими инструментами и всякими препаратами.
Я ушел, чтобы не выдать себя.
Вернувшись в контору, я попросил Шерон соединить меня с Фредом Петрилло. Фред был помощником секретаря Федерального Регистрационного бюро и задолжал мне одну услугу.
— Петрилло у аппарата, — в его голосе слышался явный пуэрто-риканский акцент.
— Фред, говорит Матт Лайзендер. Можете ли мне отыскать имена компаньонов Скотта Бартона в «Скотт Девелопмент»?
— Я не знал, что у него есть компаньоны.
— Полчаса назад я тоже. Но тип, который отбивается от уплаты штрафа в пятьдесят тысяч долларов, не может, не моргнув глазом, сделать такое предложение, о котором он мне только что объявил. За ним кто-то стоит.
— Сейчас займусь. Через час устроит?
— Отлично.
Я повесил трубку и понесся в магазин Сета Бордена.
Хозяин был в заднем помещении, восстанавливая старый секретер, который, судя по его виду, не стоил таких забот. Пол вокруг был усыпан стружками, в которых валялись инструменты. Голая лампочка на проводе болталась над его головой, гоняя по пустым стенам причудливые тени. Стены были не такими старыми, как казалось. Двадцать лет назад Сет превратился в каменщика и переделал дом сверху донизу. Но почему-то все, чего он касался, тут же покрывалось природной патиной, за тайну которой любой художник, занимающийся подделкой картин, заплатил бы очень дорого.
Поздоровавшись, я спросил Сета про последние случаи выпадения памяти. Он нахмурился, не сводя взгляда с кромки ящика, который обрабатывал наждачной шкуркой.
— Я уже говорил, что кое-что забываю. А Джун не заметил, столкнувшись с ней, из-за очков для близорукости. Иногда я забываю снять их. Полагаю, такое случается иногда и с нашим президентом.
— Простите, но почему вы отказались от предложения Скотта?
— Не хочу продавать. Я уже сказал вам.
Он возобновил полировку дерева.
— Большие деньги. С ними вы можете купить целую сеть магазинов, и у вас еще останется на кругосветное путешествие.
— Мне нравится здесь.
— Малоубедительный довод. Мы живем в обществе, где прежде всего ценятся деньги. В суде это произведет плохое впечатление, если дадите только такой ответ, когда вас спросят о причине отказа.
Он задвинул ящик и выпрямился.
— Этот магазин построил мой отец. Я работал здесь шестьдесят лет. Еще есть вещи, которые нельзя купить за деньги.
— Вот как?
— Истинная правда.
В этот раз я не стал настаивать. Все врут своему адвокату.
— Вы согласитесь на осмотр психиатром? — спросил я. — Судья потребует это. У меня есть друг, с которым я уже работал. Доктор Каспер Файф. Хороший специалист.
— Делайте, как хотите.
Он сменил рабочие очки на защитные и включил электродиск. Шум выгнал меня из помещения.
Фред Петрилло был доволен собой, когда разговаривал по телефону.
— Два года назад контроль над «Скотт Девелопмент» перешел к «Глобал Антерпрайз».