Унесенные ураганом

Уоллес Барбара

– Ты так говоришь, как будто дружеская поддержка – нечто необычное для тебя.

– Ну если честно, я давно отвык от этого.

Его комментарий вновь заставил Хлою почувствовать боль. Как же он одинок… Неудивительно, что он начал пить, но выпивка в конце концов полностью изолировала его от всего мира. Парадокс. Страшный замкнутый круг. У нее же, по крайней мере, есть Кларисса и Делия. Которые, кстати, конечно же отреагируют на эту поездку весьма бурным образом. Делия печально и глубоко вздохнет и напомнит Хлое о ее чрезмерной импульсивности, а Клер в который раз отметит ее неспособность

заводить серьезные отношения. Но обе ее подруги так и не поймут, что предложение поехать с Йеном не было продиктовано ни импульсивностью, ни желанием завести очередную короткую интрижку. Причины были гораздо более личными и глубокими. Ей хотелось убедиться, что некоторые отцы, хоть и не живут со своими детьми, думают и заботятся о них.

– Мы успеем вернуться до полуночи? – спросила Хлоя, устраиваясь на переднем сиденье.

– Почему ты спрашиваешь? Ты превратишься в тыкву, если мы не уложимся к этому времени?

– Подожди и сам все увидишь, – отшутилась девушка.

– К счастью, так уж вышло, что я просто обожаю тыквы, – засмеялся в ответ Йен.

Щетки стеклоочистителей мягко скользили по стеклу. Дождь, как и предсказал Йен, усиливался.

– Надеюсь, ты не рассчитывала на приятную поездку в солнечный день, – произнес он.

– Я в принципе не планировала никаких поездок. Я же говорила, у меня сегодня абсолютно свободный день.

– Точно. Ты всегда принимаешь решения спонтанно, я прав?

Хлоя готова была поклясться, что покраснела с головы до пяток.

– С чего ты взял?

– Да так, ни с чего. Заметь, кстати, я взял еще одну упаковку салфеток на случай, если твой кофе вдруг «случайно» вылетит из рук.

– Ты мне теперь будешь всегда припоминать тот случай с Эйденом?

– Что ты, и не думал. Я не могу никого судить за необдуманные поступки, я ведь и сам не идеальный.

Справедливое замечание. Но почему-то Хлоя подумала, что он судит себя чересчур строго. Конечно, Йен совершил чудовищную ошибку, когда оставил сына, но ведь он пытается ее искупить.

Взгляд Йена был устремлен на дорогу, костяшки пальцев побелели, как будто он слишком сильно вцепился в руль. Этот разговор зашел слишком далеко.

– Что изучает твой сын? – спросила Хлоя в попытке снять напряжение и сменить тему беседы. – Ты знаешь?

– Инженерное дело. Он очень увлечен учебой, – гордо ответил Йен.

– Похоже, светлую голову он унаследовал от своего отца.

– Это самое лучшее, что он перенял от меня.

– Все, что я получила от моего отца, – пожала плечами Хлоя, – это высокий рост. Пять футов и девять дюймов. В баскетболе чем больше, тем лучше.

– Ясно, – ответил Йен. Его внимание было сосредоточено на дороге, но было заметно, что он хочет спросить ее о чем-то. – Твой отец играл в баскетбол?

– Я не в курсе. Не возражаешь, если мы включим радио? – Не успела Хлоя коснуться кнопки на панели управления, как Йен схватил ее за запястье.

– Что это значит?

Хлоя вздохнула. Автомобиль остановился на светофоре, что дало Йену возможность оторваться от дороги и посмотреть ей в глаза. Девушка чувствовала, что буквально плавится под его взглядом. Возможно, пора во всем признаться.

– Моего

отца не было рядом, когда я родилась. Я видела его всего лишь три раза в жизни, – добавила она. – Само собой, он не пытался попросить у меня прощения за свое отсутствие.

Во взгляде Йена она видела сочувствие, даже жалость. Хлоя терпеть этого не могла. Она всегда мечтала забыть свое прошлое. Забыть о том, что была всего лишь несчастной маленькой девочкой, которую сделали таковой собственные родители.

Йен нежно дотронулся до ее руки:

– Только не включай разные ток-шоу, я терпеть их не могу. А еще ненавижу хип-хоп. И классику тоже не переношу.

Другими словами, он почти не оставил ей выбора.

– Что, ж, остается старое доброе кантри.

Хлоя включила радио и откинулась на спинку сиденья, осознавая, что Йен до сих пор держит ее за руку.

Еще в школе Хлоя чувствовала себя слишком высокой, слишком большой. А теперь большие руки Йена, мужественные и сильные, дали ей возможность ощутить себя миниатюрной. Женственной. Такой женственной, какой она никогда себя не ощущала прежде.

И что самое страшное, его прикосновения давали ей ощущения собственной значимости. К этому очень легко привыкнуть. И это ее пугало.

Прошло два часа, и погода сильно изменилась. Ливень сменялся то мокрым снегом, то ледяным дождем, и это превратило дорогу в сплошную автостоянку. Если верить спидометру, они ехали со средней скоростью шесть миль в час.

– Можно подумать, что некоторые люди впервые столкнулись с плохой погодой на дороге, – пробурчал Йен после того, как водитель позади него в десятый раз замигал фарами. – Ненавижу стоять в пробках и терпеть не могу тратить свое время впустую.

– И это я слышу от человека, который часами сидит в кофейне и ничего не делает!

– Неправда. Я наблюдаю за людьми, – бросил он в ответ. – Я учусь этому бизнесу.

Комментарии Хлои забавляли его. Он рискнул взглянуть в ее сторону. Десятью минутами ранее он предложил ей снять ботильоны и откинуть сиденье назад, чтобы устроиться поудобнее. Теперь она сидела скрестив ноги, замотавшись в свой большой шерстяной шарф словно в плед.

– Холодно? – спросил он.

– Чуть-чуть.

Он потянулся к термостату и покрутил ручку, чтобы тепло пошло в ее сторону. Приблизившись к ней, он ощутил восхитительный аромат мяты, мгновенно перенесший его на два дня назад, когда он спас ее от нападения в темном переулке. Йену отчаянно хотелось ощутить, какова на вкус ее кожа, поцеловать ее и почувствовать этот дивный запах снова.

– Теперь лучше? – с трудом произнес он, отгоняя эти мысли.

– Да. Спасибо.

– Не за что. – Йену не хотелось убирать руку и вновь отодвигаться от нее. Он желал вдыхать чудесный аромат снова и снова, но это в конце концов привело бы к неприятностям. Они просто друзья, не больше. – Почему ты сразу не сказала, что тебе холодно?

– Ты намекнул, что только водитель может выбирать температуру в салоне.

Йен вспомнил, как отреагировал на ее желание выбрать радиостанцию.

– Я действительно не позволяю никому трогать панель управления в моей машине, – кивнул он.