Унесенные ветром. Том 1
Шрифт:
– Порк! Порк! Хороший!
А Уэйд, воодушевленный тем, что взрослые вдруг расчувствовались, сразу принялся канючить:
– Пить хочу!
Но Скарлетт быстро поставила все на свое место:
– Там, в повозке, мисс Мелани с младенцем, Порк. Ее надо очень осторожно отнести наверх и устроить в комнате для гостей. Присси, возьми младенца, отнеси в дом и отведи туда Уэйда, дай ему попить. А Мамушка дома, Порк? Скажи ей, что она мне нужна.
Решительный голос Скарлетт, казалось, сразу вдохнул в Порка силы. Он тотчас направился к повозке и пошарил у задней стенки. Мелани застонала, когда он приподнял ее и потащил с перины, на которой она недвижно пролежала столько часов кряду. И вот он уже держал ее на своих сильных руках, и
Натруженные пальцы Скарлетт судорожно стиснули руку отца.
– Они поправились, па?
– Девочки поправляются.
Голос его оборвался, и в наступившем молчании мысль, слишком страшная, чтобы дать ей облечься в слова, начала заползать в сознание Скарлетт. Она не могла, не могла заставить себя задать этот вопрос. Она сглотнула слюну, попыталась сглотнуть еще раз, но во рту и в горле внезапно так пересохло, что она едва могла дышать. Значит, вот почему в доме такая мертвая тишина? И, словно угадав ее невысказанный вопрос, Джералд заговорил.
– Твоя мать… – вымолвил он и умолк.
– Мама?..
– Она вчера скончалась.
Крепко сжимая руку отца, Скарлетт вступила в просторный холл, каждый уголок которого знала как свои пять пальцев. Даже в полном мраке она не наткнулась ни на одно из кресел с высокими спинками, не задела ни пустой подставки для ружей, ни разлапистых ножек старого серванта: непреодолимая сила влекла ее к маленькому кабинетику в глубине дома, где изо дня в день сидела Эллин, проверяя бесконечные счета. И ей казалось, что вот сейчас она переступит порог этой комнаты – и Эллин, как всегда, будет сидеть там за секретером; она поднимет на нее глаза, гусиное перо замрет в ее руке, и, шурша кринолином, она встанет, чтобы заключить измученную дочь в свои нежные, душистые объятия. Эллин не могла умереть, сколько бы ни твердил это отец, словно попугай, заучивший одну фразу: «Она скончалась вчера, она скончалась вчера, вчера…» Как страшно, что она ничего не чувствует сейчас – только усталость – тяжелую, как кандалы, и голод, от которого подкашиваются ноги. Она подумает о маме потом. Она не должна сейчас о ней думать, не то еще начнет бессмысленно причитать, как Джералд, или реветь надрывно на одной ноте, как Уэйд.
Порк спустился по темной лестнице, спеша навстречу Скарлетт, – так замерзшее животное тянется к огню.
– Почему нет света, Порк? – спросила Скарлетт. – Почему в доме темно? Принеси свечей.
– Да они ж забрали все свечи, мисс Скарлетт, только одну оставили, – если надо поискать что в темноте. Да и это уже не свеча – почитай, огарок. Когда нужно поухаживать за мисс Кэррин и мисс Сьюлин, Мамушка делает фитиль из тряпки, опускает в плошку с жиром, и он горит.
– Принеси мне огарок, – распорядилась Скарлетт. – Поставь его в мамином.., в маленьком кабинете.
Порк торопливо направился в столовую, а Скарлетт под руку с отцом ощупью прошла в маленькую, бездонно темную комнатку и опустилась на софу. Рука Джералда – безвольная, беспомощная – все еще лежала на сгибе ее руки, лежала доверчиво, как рука ребенка или дряхлого старика.
«Он совсем старый стал. Усталый и старый», – снова подумала Скарлетт и мимолетно удивилась про себя – почему это ее не трогает?
Замерцал огонек – Порк вошел, высоко держа в руке огарок свечи, укрепленный на блюдце. Темное тесное пространство ожило: продавленная софа, на которую она присела с отцом, высокий, почти под потолок секретер с множеством отделений, заполненных всевозможными бумагами, исписанными красивым тонким почерком Эллин, ее изящное резное кресло перед секретером, потертый ковер – все, все было как прежде, не было только самой Эллин, и легкого аромата сухих духов лимонной вербены, и мягкого взгляда темных, с узким разрезом глаз. Скарлетт почувствовала,
– Порк, сколько у нас осталось негров?
– Мисс Скарлетт, эти негодные негры разбежались, а одни так даже подались вместе с янки…
– Так сколько же осталось?
– Вот я, мисс Скарлетт, да Мамушка. Она целыми днями выхаживает молодых барышень. А Дилси сидит с ними сейчас, ночью. Так что трое нас, мисс Скарлетт.
«Трое нас» – это вместо ста рабов. Скарлетт с трудом подняла голову – шея нестерпимо ныла. Она знала, что голос у нее должен быть твердым. И сама изумилась, как естественно и спокойно прозвучали ее слова – словно не было никакой войны и она мгновением руки могла собрать вокруг себя десяток слуг. – Порк, я умираю с голоду. Есть что-нибудь в доме?
– Нет, мэм. Они забрали все.
– Ну, а в огороде?
– Они пасли там своих лошадей.
– Даже на холмах, где растет сладкий картофель?
Некое подобие довольной улыбки шевельнуло толстые губы.
– Я-то, мисс Скарлетт, совсем было и позабыл про яме. Думается, там все цело. Янки же никогда не сажают яме. Пр-ихнему, это так – дикое чевой-то, и…
– Скоро взойдет луна. Ступай, накопай картофеля и пожарь. А кукурузной муки совсем не осталось? Или сушеных бобов? А кур?
– Нет, мэм, нет. Каких кур они не поели, тех привязали к седлам и увезли.
Они… Они… Они… Видно, нет и не будет конца тому, что «они» тут сотворили! Неужели убивать и жечь – этого им мало? Надо было еще оставить женщин, детей и беспомощных негров умирать с голоду на этой разоренной земле.
– Мисс Скарлетт, у меня есть немного яблок – Мамушка спрятала в подпол. А сегодня мы их ели.
– Сначала принеси яблок, а потом пойди нарой картофеля. И, Порк, постой.., я.., я что-то очень ослабела. В погребе не осталось вина? Может, хоть ежевичного?
– Ох, мисс Скарлетт, они перво-наперво в погреб-то и полезли. Скарлетт вдруг почувствовала, что ее мутит: голод, бессонная ночь, усталость и страшные известия – все сказалось сразу, и она ухватилась за резной подлокотник софы, стараясь преодолеть головокружение.
– Значит, нет вина, – произнесла она тупо, и перед взором ее воскресли бесчисленные ряды бутылок в отцовском погребе. Что-то еще шевельнулось в памяти.
– Порк, а кукурузное виски в дубовом бочонке, которое папа закопал под беседкой?
И снова по темному лицу проползло нечто похожее на улыбку – радостную и исполненную уважения.
– Мисс Скарлетт, до чего ж у вас шустрые глазки! Я ведь напрочь забыл про тот бочонок. Только, мисс Скарлетт, это виски пить негоже. Оно ведь почитай что еще и года не лежит, и опять же виски – это ж не для леди.
Порк – как все негры! Нет чтобы пошевелить мозгами – что им скажут, то и твердят. А янки еще надумали их освобождать.
– Сейчас оно будет в самый раз и для леди, и для ее папы. Живее, Порк, откопай бочонок и принеси два стакана, немного мяты и сахара, и я приготовлю джулеп note 7 .
Note7
Распространенный в Америке напиток из коньяка или виски с водой, сахаром, льдом и мятой.