Унесенные землянкой
Шрифт:
Зрелая пони в очках лишь в изумлении открыла рот, тщетно пытаясь подобрать нужные слова.
– Товарищ рядовой, немедленно покиньте трибуну!!! Вы пьяны!!! – прокричала Лира, вскакивая со стула и направляясь в сторону помоста.
Но ни Скокова, ни Макинтоша нисколько не взволновали слова единорожки.
– Пьёте, басурмане проклятые!? – протяжным голосом завопил Алексей со сцены в сторону испуганных пони, сидящих за столиками.
– Пьют!!! – вскрикнул Макинтош, явно недовольный всеобщим
Рядовой недовольно покосился на своего “коня” и вновь обратившись к собравшимся, произнес:
– Русь-матушку пропить хотите!? Чудища поганые!!! Не бывать тому, ибо азъ есмь царь!!! – надрывно крикнул боец и, ойкнув, поспешно добавил:
– То есть… Алеша Поповович, есмь азъ! Или как там правильно?
Лира уже почти что взобралась на сцену, что бы успокоить не меру разбушевавшихся собутыльников, но не успела.
Макинтош, резко поднявшись на дыбы и чуть не скинув с себя рядового, развернулся на месте и спрыгнул со сцены, едва не раздавив ближайший столик.
Сидящий за столиком желтый понь, взвизгнув, сорвался с места и поспешно отбежал в сторону.
– Прекратите безобразие!!! – крикнула Черили в сторону невменяемых приятелей.
– Сама ты безобразие! – огрызнулся в ответ Алексей, сидя на Макинтоше.
– Агась… – поддакнул его приятель.
Кабанов, спокойно наблюдавший за происходящей возле него вакханалией, вдруг услышал чей-то нежный голосок у него за спиной.
– День добрый! Надеюсь, я не опоздала? – притворно виновато произнес знакомый голос.
Обернувшись в сторону звука и осмотрев источник, Кабанов обомлел.
“Сегодня что, из космоса излучение неблагоприятное!?” – недоуменно подумал он, осматривая знакомую кобылку.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросила Рэрити, нервно поправляя фуражку и выискивая на своём мундире пятна.
– Не так… – буркнул Лисин, тоже обернувшийся на голос единорожки.
– Ну, Лира передала мне просьбу мистера Лукина по поводу военной формы для офицера Хувс… Вот я и сшила пробный экземпляр. – явно обеспокоенная реакцией людей, проговорила кобылка.
– Ты его сама придумала? – осторожно спросил ефрейтор, осматривая свою начальницу.
Рэрити и правда была одета в военную форму, но отнюдь не российскую и даже не в советскую и не в американскую.
На кобылке, отражая солнечные лучи, была одета форма старшего офицера Третьего Рейха. Небольшие отличия, вроде нарукавной повязки с изображением перевернутой подковы вместо свастики или кокарды, идентичной кьюти-марке модельерши, не сильно бросались в глаза.
– Конечно, сама! – с гордо поднятой головой, ответила кобылка.
– Ну, правда, подсмотрела немного, какая форма у людей была. Лира мне свои рисунки для примера показала… – немного погодя, всё же созналась
Кабанов уже хотел было предупредить единорожку о том, что в данный момент происходит на празднике, но его опередили эти самые происходившие.
– Выходи биться, чудище рогатое! – прокричал рядовой невменяемым голосом, быстро оказавшись возле Рэрити.
– Биться будем! – поддакнул из под Скокова Макинтош.
Алексей недоуменно посмотрел на своего “коня” и тихо, но грозно сказал:
– Конь Алеши Поповича не разговаривает!
Рэрити, ошарашенно вытаращившись на двух накуренных приятелей, возможно подумала, что это какая-то шутка и решила её поддержать:
– Здравия желаю, товарищ Алеша Попович! – официальным тоном сказала кобылка, вытянув вверх переднее копыто.
Несмотря на то, что кобылка, судя по всему, всего лишь скопировала стандартное гвардейское приветствие, людьми это приветствие было воспринято не иначе как нацистское.
Ошарашенно посмотрев на единорожку, Скоков помотал головой, словно пытаясь стряхнуть с себя это наваждение.
Обнаружив, что наваждение не стряхнулось, Алексей поднял вперед руку, словно держа воображаемый меч и прокричал:
– Гитлер капут, чудище рогатое!!! – закончил он и пришпорил своего приятеля.
– Эй, Леха, больно же! – обиженно буркнул Макинтош, но поспешно сообразив, что вышел из предложенной ему роли, исправился:
– Иго-го!!! – заржал Биг Мак и ринулся в атаку на несчастную модельершу.
72
Первое, что я почувствовал – это был запах дерьма, исходящий откуда-то снизу.
Запах был настолько сильный, что даже в полупьяном и полубредовом состоянии я всерьез испугался – а не запятнал ли я честь мундира!?
Блин, что-то мне всё это напоминает…
Открыв глаза я обнаружил что валяюсь на старом, пыльном ковре в каком-то подозрительно знакомом помещении.
Черт, сколько же мы вчера выжрали!? Насколько я себя знаю, мне было бы трудно остановиться, пока не перепробовал бы весь “волшебный” буфет.
И вообще – где я? Блин, надо бы осмотреться, а то мало ли… Может, меня к неграм-людоедам занесло? Или к Брейзен… Блин, уж лучше людоеды!
Кряхтя, чертыхаясь и проклиная зеленого змия, я всё же умудрился принять сидячее положение. Похмельный синдром давал о себе знать и мне пришлось в полной мере ощутить его воздействие.
– Ну наконец-то! А я уже начала волноваться… Даже окно открыть пришлось, а то ты мне весь кабинет провонял... – произнес чей-то знакомый голос позади меня.
Оглядев уже виденную ранее мебель и смутно знакомые стены, а заодно приметив отлично запомнившийся бардак, я обернулся на звук.
– Доброе утро, пьяница! – произнесла сидящая за столом Бэйри.