Уничтожь меня
Шрифт:
— Нас таких двое, — вздыхаю я.
Между нами воцаряется тишина, и беспокойство сгущает атмосферу. Одно дело тренироваться, и совершенно другое — контролировать сотни солдат и управлять преступной империей.
Я понятия не имею, что ждет нас в будущем, но оно уже не кажется таким радужным.
Глава 10
Миша
— Пытки крысами не для слабонервных, — говорит инструктор Волков, выводя изображения на экран. — Как вы можете видеть, крыс помещают в металлическое ведро, а затем привязывают к человеку. Вы можете использовать
— Пальчики оближешь, — бормочет Алек. — Как раз то, что мне нужно было увидеть после завтрака.
Инструктор Волков бросает хмурый взгляд на Алека, прежде чем вернуться к уроку.
— Это один из самых страшных методов пыток. Когда крыса вгрызается в кишечник человека, боль становится невыносимой. Страха быть заживо съеденным крысами должно быть достаточно, чтобы заставить человека заговорить, прежде чем вам придется прибегнуть к этому.
— А если они не заговорят? — спрашиваю я.
Инструктор Волков пожимает плечами.
— Тогда они умрут.
Мы смотрим еще два видео пыток крысами, оба ужасные.
Инструктор Волков окидывает взглядом семерых присутствующих, затем говорит:
— Если вы окажетесь в положении пленника и враг применит к вам эту технику, постарайтесь отключиться. Всегда помните: если вы заговорите, то все равно умрете. Как бы ни были сильны боль и ужас, всему приходит конец.
— Предан до самой смерти, — шепчу я.
Судя по одинаковым выражениям лиц у всех, ясно, что мы все думаем об одном и том же. Надеюсь, нам никогда не придется использовать этот метод пыток или подвергаться ему.
Экран гаснет, затем инструктор Волков одаривает нас жуткой, блять, ухмылкой.
— Завтра начнется веселье.
— Веселье? — Спрашивает Алек.
— Вы будете пытать друг друга.
Блять.
Я смотрю на Алека и Армани, затем перевожу взгляд на остальных четырех участников.
— Чем быстрее вы привыкнете причинять боль и игнорировать мучительные крики своего врага, тем лучше, — добавляет инструктор Волков. — Можете идти.
Мы все встаем, затем он говорит:
— О, я предлагаю вам пропустить завтрак завтра утром.
Выходя из комнаты, Алек смотрит на свою руку и ворчит:
— Я только что привел свои пальцы в порядок. Кто бы меня ни пытал, лучше бы он не решил выдернуть мне ногти. В последний раз, когда это случилось, этим ублюдкам потребовался год, чтобы отрасти снова.
— Посвящение, — усмехаюсь я. — Я по этому не скучаю.
— Я тоже, — комментирует Армани, затем громко выдыхает. — Если вам будет предоставлен выбор, какому методу пыток вы готовы подвергнуться?
— Никакому. — Алек заливается смехом. — Я вроде как привязан ко всем частям своего тела.
В этот момент по коридору идут Аврора и Эбби, направляясь в нашу сторону. Вероятно, у них урок.
Я
Армани смотрит на меня и спрашивает:
— А ты?
Красные пятна на шее Авроры бросаются мне в глаза и держат меня в заточении.
Господи. Я сделал это с ней.
Сильное сожаление поднимается в моей груди.
— Миша, — шепчет Алек, когда мы оказываемся на расстоянии слышимости девушек.
Мои глаза поднимаются на лицо Авроры, но она не смотрит на меня. Однако она кажется взбешенной, когда ее взгляд перебегает с Армани на Алека.
Никто не пытается отойти с дороги, и я, честно говоря, удивлен, когда Аврора проходит мимо меня, внезапно сильно толкнув обеими руками в плечо.
На мгновение я застигнут врасплох и натыкаюсь на Алека, прежде чем восстановить равновесие.
— Мудак, — огрызается она прямо перед тем, как ее ладонь обжигает мое лицо, и пощечина раздается в воздухе. — Это за то, что оставил следы на моей шее.
Я все еще моргаю, когда она продолжает идти по коридору с высоко поднятой головой.
Армани недоверчиво хохочет, в то время как Алек наблюдает за всем происходящим с закипающим гневом.
Блять! Как раз то, что мне, блять, сегодня нужно.
Зная, что не могу позволить ей отвесить мне пощечину на глазах у моих друзей, я отправляюсь за ней.
Я хватаю ее за руку и почти сбиваю с ног, прежде чем прижимаю к стене. Мое тело прижимается к ней, и ее глаза встречаются с моими, ярость затемняет ее зеленые радужки.
— Отпусти ее! — кричит Эбби, приближаясь ко мне.
Алек и Армани хватают Эбби, сдерживая ее, и я остаюсь разбираться с Авророй, маленькой ланью, которая слишком храбра для своего собственного блага.
Она поднимает подбородок, затем насмехается надо мной:
— Что ты собираешься сделать, Миша? Снова меня задушишь?
Господи, эта женщина!
Мой кулак с такой силой врезается в стену, что я чувствую, как трескается кожа на костяшках пальцев. Удар проходит в нескольких сантиметрах от ее головы, но у нее хватает ума хотя бы вздрогнуть.
Когда я наклоняюсь к ней, на ее лице появляется страх.
Мое тело прижимается к ее телу, создавая во мне адский жар, а мой член твердеет от того, что она так близко.
Когда мои губы касаются мочки ее уха, я стараюсь, чтобы мой голос звучал сдержанно и смертоносно, когда шепчу:
— Ты хочешь умереть, моя маленькая лань?
Мгновенно я жалею, что назвал ее своей маленькой ланью. Она мне никто.
Сосредоточившись на работе, которую должен выполнить, я подношу свои разбитые костяшки к ее лицу и покрываю ее щеку своей кровью.