Уничтожь меня
Шрифт:
Когда Кадзуо отшатывается, я крепче хватаю его за рубашку, притягиваю к себе и обрушиваю кулак на его челюсть.
Удар настолько силен, что он теряет сознание. Я отпускаю ублюдка, затем кричу:
— Аврора!
Я пытаюсь вскрыть ящик, но это невозможно без лома.
Блять!
— Что за хрень? — Говорит Армани, обходя ящик с Сейджо и Такахару прямо за ним. Он замечает Кадзуо, лежащего без сознания на полу, затем бормочет: — Господи. Только не снова.
Армани
— Алек! — Кричу я. — Мне нужен лом.
Бросаясь вперед, я атакую Такахару, в то время как Армани сосредоточен на Сейджо.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — огрызается инструктор Елена.
Мы все четверо замираем, а Кадзуо издает стон, вертя головой слева направо.
— Они запихнули Аврору в ящик, — объясняю я.
— И что? — Инструктор Елена сердито смотрит на меня. — Пусть женщина сама во всем разберется.
— У нее гребаная клаустрофобия.
— И все же. Она должна сделать это сама, — утверждает инструктор Елена.
Алек обегает штабель ящиков с ломом. Я выхватываю его у него и начинаю вскрывать ящик, к которому прислонился Кадзуо.
Душераздирающий крик Авроры заставляет меня работать быстрее, и когда я откидываю переднюю панель, то вижу, как она откидывается в сторону.
— Христос! — Приседая, я просовываю руки под ее тело и вытаскиваю ее из гребаной коробки. Мое сердце колотится со скоростью мили в минуту, когда я кладу ее на пол, затем проверяю, дышит ли она.
Ее дыхание слишком поверхностное и быстрое.
— Ну же, моя маленькая лань, открой глаза, — выдавливаю я из себя слова.
Ее лицо призрачно-бледное, и когда ее ресницы трепещут, я рявкаю:
— Очнись, Аврора.
Когда она приходит в себя, ее дыхание невероятно учащенное, а когда она открывает глаза, они темнеют от паники и страха.
Прямо как той ночью.
— Дыши, моя маленькая лань.
Все ее тело содрогается, и она начинает безудержно рыдать, пытаясь принять сидячее положение. Ее руки вцепились в грудь, и она дико трясет головой.
Я притягиваю ее к себе, и как только мы оказываемся лицом к лицу, я позволяю своему дыханию овевать ее дрожащие губы. Однажды это сработало, и я молюсь, чтобы сработало снова.
Наши взгляды встречаются: ее — наполненные ужасом, а мои — решимостью.
— Дыши, — рычу я, желая, чтобы она послушалась.
Она с болезненным звуком втягивает воздух, и это вызывает у меня желание убить каждого члена якудза до единого.
— Вот так. Дыши со мной, — бормочу я, поднося руку
Как только она набирает в легкие достаточно воздуха, из нее вырывается прерывистый всхлип.
Наплевав на то, что у меня будут неприятности, я поднимаю Аврору на руки и выношу ее со склада.
— Что случилось? — кричит Эбби оттуда, где она все еще привязана к стулу.
Аврора всхлипывает, прижимаясь ко мне, ее руки крепко обхватывают мою шею.
— Шшш… с тобой все в порядке, — говорю я, выходя в коридор и направляясь в свои апартаменты.
Мое сердце все еще колотится о ребра, словно пытаясь добраться до Авроры.
Все, что происходит вокруг, не имеет значения, есть только женщина в моих объятиях.
Последние недели, в течение которых мне приходилось ее тренировать, были настоящей пыткой. Мне постоянно приходилось бороться со своими чувствами к ней, и эти гребаные эмоции только усиливались.
Каждый раз, когда она чего-то добивается, моя грудь наполняется гордостью.
Всякий раз, когда она испытывает трудности, моя защитная сторона хочет вмешаться и помочь.
Я вынужден проводить с ней каждый день, а по ночам она снится мне.
Она сводит меня с ума.
Добравшись до своих апартаментов, я опускаю ее ноги на пол и позволяю ей прислониться ко мне, пока достаю ключ-карту из кармана. Как только я открываю дверь, то втаскиваю ее в комнату и пинком захлопываю за собой дверь.
Мои руки обвиваются вокруг Авроры, пока она безудержно плачет.
— С тобой все будет хорошо, — говорю я, надеясь, что эти слова ее успокоят.
Внезапно она отстраняется от меня, качая головой и прикрывая рот дрожащей рукой. Она подходит к окну, затем меняет направление и возвращается ко мне.
Только когда она проходит мимо меня, я понимаю, что она направляется к двери.
— Нет! — Я хватаю ее за руку и тяну в сторону своей спальни.
— От…отпусти.
Она сопротивляется, но я без особых усилий затаскиваю ее в комнату. Я закрываю дверь и запираю ее, засовывая ключ в карман.
— Почему? — кричит она, вырываясь из моих объятий.
У меня нет ответа, я только знаю, что не могу позволить ей уйти.
Уклоняясь от ответа, я говорю:
— Тебе нужно успокоиться.
Ее глаза начинают гореть гневом, когда они встречаются с моими.
— Успокоиться? — задыхается она. — Я прошла через ад с тех пор, как приехала сюда, и вдобавок ко всему, мне приходится иметь дело с твоим дерьмовым отношением. А потом… — ее лицо искажается, и она закрывает глаза, прежде чем выдавить слова напряженным голосом, — А потом меня запирают в ящике. — Она качает головой. — С меня хватит. Я так не могу.
— Можешь, — рявкаю я, мой тон неоправданно резок.
Она не может сдаться.