Уничтоженная вероятность (Циклопы)
Шрифт:
Потом случилась неожиданность: из под мышки Карповой выскочила лысая собачка. Сбив три пивных бокала, промчалась по ближайшему от бара столику…
Погруженный в мысли о формате Завьялов очнулся от грохота и почему-то представил, как выглядела бы эта сцена в замедленной киносъемке. По столу и спинкам диванов летит ушастый собачий недомерок – мохнатые «локаторы» трепещут и развеваются, хвост напряжен, словно волосатое копье. На собачонке плюшевая юбочка и футболка с бисером. Напоминая цирковую обезьянку,
Бокалы рушатся. Облитые пивом мужики разевают рты и матерятся, Карпова распахивает карие глаза…
Банда в шоке: лысое ничтожество врезается в Завьялова и роняет его на пол.
В ложу, на крики и грохот, просовывается рожа бодигарда Карповой.
На полу барахтается Борис-Завянь, по его груди скачет червячок на лапках. Лижет в нос, в лицо, повизгивает, кажется, описаться от радости готов.
Тело-Кеша пораженно бормочет:
– Жюли… Жюли… Это – ТЫ?!
Лишается сознания.
– Копец, ребята, – говорит Косой. – Ушастая чувырла нам Борика угробила.
* * *
– Это моя собака! – на весь цоколь возмущалась Карпова, пытаясь стащить четвероногую Жюли с груди тела-Кеши в обмороке. – Жозефина! Ко мне! Отцепись от этого урода!
Жозефина сидела на носителе родного мужа, как на последнем в мире куске мяса.
Лишь только Карпова протягивала руку, бросалась с лаем, пыталась тяпнуть пальцы.
– Зой, она взбесилась, – уравновешенно предположила шатенка-Цирцея.
– Отстань, Сабина! – чуть не расплакалась хозяйка зубастого червячка. – Жози, Жози, иди ко мне хорошая…
Каприз судьбы: Жюли забросило в Жози.
Зоя глядела на разлегшееся на полу тело, как домохозяйка на протухшую камбалу. Если бы не бдительное присутствие банды, наверняка лягнула бы разок.
Наследник зубоврачебной практики Макс Воробьев пытался добраться до пульса друга и убедиться, что тот инфаркт не заработал. Зубастая Жози тому препятствовала.
– Да убери ты на хер свою шавку!! – зарычал обеспокоенный Колян. – Боря сегодня грудью о руль саданулся, а она здесь скачет, как по матрасу!
Невесомая Жюли-Жози пружинисто подскакивала, Косой всерьез переживал за ребра.
Завьялов встал на колени перед своим телом и остервеневшей собачонкой. Представил, в каком кошмаре очутилась путешественница Жюли, когда ее занесло в собаку. Все происходящее сейчас в «Ладье» не соответствует кино-формату, все вообще – н е т а к.
Есть от чего сойти с ума.
– Жюли, – позвал негромко.
– Мою собаку зовут Жози! – гневно поправила Карпова и притопнула ногой, едва не отдавив пальцы дедушки.
– Жюли, – не обращая внимания на вопль, негромко, прямо в трясущееся собачье ухо, повторил Завьялов. – Вы с Кешей нарвались на циклопов. Тебе нужно быть с Зоей, мы позже
Рассчитывать на благоприятное развитие романа в подобной обстановке и думать нечего. Карпова глядела на развалившееся тело взбешенной фурией-собственницей, которую обокрали, подло предали: собственная собачонка променяла на перепившегося бугая!
Отвратительного бугая, причем! Вначале он изображал купца-гуляку и всем выпивку заказывал. Потом на пол завалился от прыжка крохотулечки Жози.
Фу. Просто – фу и тьфу! Зоя снова разозлено притопнула ножкой.
…Вначале, когда Завьялов только приседал, Жози чуть-чуть оскалилась и прижала уши.
Едва дяденька в очках заговорил, позвал… расслабилась. Стояла, прядала пушистыми лопухами и тихонечко тряслась на тонких лапках. Розовых в коричневую пятнышку. Юбочка и кофточка, расшитые сверкающими штучками, сверкали, словно сбрызнутые слезками или дрожащими капельками росы. Вид у собачонки был такой несчастный, что Завьялов устыдился недавним мыслям о тщедушном представителе семейства псовых.
Разумные коричневые глазки собачонки слезились совершенно по-человечески. Жози вздохнула всем крошечным тельцем… Легла на грудь тела-Кеши, как на свежую хозяйскую могилу, и заскулила.
Душераздирающее зрелище. Чувствительные девушки – пластырь и антибиотик – застыли и приготовились расплакаться.
После чего плавно возник намек на примирение и шумное застолье банды с красотками гламурным, а так же и лечебными.
Но все испортила рассудочная Цирцея, протолкнувшая сквозь скульптурную группу сочувствующих бодигарда Карповой.
– А ну-ка, дядя, расступись, – прозвучал над головой Завьялова глухой басистый приказ.
Борис не успел ничего понять, как на крошечное червячное тельце упал широкий, словно одеяло, пиджак охранника.
Тут отметим, что в запарке бодигард позабыл убрать из кармана некий тяжелый предмет. Предмет чувствительно треснул бессознательное тело по лбу.
Иннокентий очнулся в момент, когда бешено вырывающуюся из пиджака Жюли снимали с его груди. Опомнился не сазу. Вначале поглядел на собравшуюся над ним толпу, нашел глазами Борю…
– ЖЮЛИ-И-И-И!!!
В нос тела-Иннокентия тут же воткнулся указательный палец мадемуазель Карповой:
– Не вздумай, дорогуша, предъявлять права на мою собаку. Эту собаку, щенком, подарил мне папа. Понял?! Все документы есть, общаемся только через адвокатов.
Браво. Завянь, с колен, смотрел, как Зоя Карпова разгибает тонкую сильную талию и откидывает волосы назад.
– Алеша, за мной. – Бодигард, с Жюли в охапке, поскакал за гневной фурией. – Девочки, я уезжаю.
– Зойка, я с тобой, только с барменом расплачусь! – информировала белобрысая чудачка.