Уникальные рассказы
Шрифт:
Одиночный забег, и де-факто новый рекорд трассы, был указан на вечернее время, чтобы жители Осло, могли вернуться с работы и собраться на стадионе или перед телевизорами. А пока, Усейн, оставив тренера в окружении журналистов, и одевшись значительно теплее чем местные, даже нацепив привезённые с собой перчатки, отправился на беговую дорожку, чтобы произвести ритуал приветствия
Не смотря на холод, сковывавший на себе всё внимание, Усейн всё же был поражён невероятной красотой, которая открывалась вокруг. Больше нигде в мире он не видел стадиона вокруг которого виднелись заснеженные горы и царил невероятный покой и тишина. Он был уверен, что побить местный рекорд будет не только легко, но и приятно.
Подойдя к стартовой линии, и оглядевшись вокруг, на совершенно пустые кресла болельщиков, Усейн чувствовал, будто находился на сеансе медитации. Решив, что такое состояние даже к лучшему, он снял перчатки, и как обычно, присев на корточки положил ладони на холодный грунт стартовой линии.
Так Усейн поступал с тех пор, как побил главный, мировой рекорд скорости, вначале казавшейся заоблачным даже ему. Но он дал слово, и вокруг собралось так много людей, что всё превратилось из личной прихоти, в вызов данный всему спортивному миру. Все камеры были направлены только на него – единственного бегуна занявшего среднею линию. Он не мог опозорится, только не сейчас. Тогда, он сам не очень понимая почему, опустился на колени перед стартом и расправил ладони на шершавой поверхности беговой дорожки.
В тот момент, он осознал, что между ними существует связь: он спринтер, а она беговая дорожка, созданная для того чтобы по не бежать и бежать как можно быстрее. Не сказать, чтобы он молился, но то что происходило в тот момент, было чем-то очень личным. Чувствуя на себе гнёт камер и тысяч, даже миллионов глаз со всего мира, он понимал, что быть может, это единственное что он может, что это то, для чего он создан, если человек может быть создан для того, чтобы быть самым быстрым. Что он понимал точно, а вернее чувствовал, что в этот момент, есть только он и этот трек. И когда
Тот забег оказался молниеносным во всех смыслах. Едва пересекши линию финиша, мир уже осознал, быть может куда медленнее чем бежал Усейн, что только что, на их глазах произошло нечто невероятное. Рекорд скорости был побит с таким заделом на будущее, что однозначно стал той меркой уникальности, быть рядом с которой даже вторым, уже почётно.
И хотя больше ни на одном из стадионов Усейн не почувствовал той колоссальной энергии что испытал впервые, он продолжил свой маленький ритуал приветствия, впервые оказываясь на новом стадионе.
Но оказавшись на стадионе в Норвегии, и пропитавшись окружающим покоем, Усейн хотя в начале ничего и не почувствовал, коснувшись дорожки, начал серьёзно беспокоится, когда это продолжалось минуту, потом другую, в итоге поняв, что он не только не получил хоть какую-то энергию, но потерял часть своей собственной. И впервые, оторвав ладони от дорожки, ему не хотелось сжать пальцы в кулак. Ведь удерживать было не чего.
Поднявшись, Усейн огляделся вокруг с опасением. Теперь его окружала ни тишина и покой, а холодность и безразличие. Он не понимал в чём дело. Да, этот стадион находится гораздо севернее тех где он когда-либо бывал, и здесь не слышно и не чувствуется энергетики города, которая наверняка тоже оказывает своё действие. Но ведь он и раньше не обращал на это внимание. Для него был важен только он, стадион, и этот момент перед стартом. Здесь всё это есть. Но почему же так не хватает сил даже для лёгкой пробежки.
Конец ознакомительного фрагмента.