Уникальный роман

Павич Милорад

– А как же! – ответил Клозевиц. – Такое просто неизбежно.

– И как же вы это делаете?

– Вот, приведу вам один пример. Дистели в своем сне через Пушкина искал дьявола, чтобы тот предсказал ему, как и когда он умрет. Но ни один дьявол не бывает дьяволом постоянно, так сказать, ежедневно. Дьявол бывает дьяволом только в свой день рождения, то есть в «день зверя», который случается каждый 666-й день. До и после этого дня он даже не помнит, что он дьявол… Теперь смотрите, чтобы ясновельможная пани Марина Сандомирская смогла предсказать во сне Дистели, как умрет Пушкин (другими словами, как умрет сам Дистели), нужно было, чтобы Дистели этот сон приснился точно в тот день, вернее, в ту ночь,

когда Сандомирская находится в «активном состоянии», то есть является дьяволом. Во все другие дни она просто обычная красивая женщина, которая просто ничего бы не поняла из того, о чем спрашивают ее Пушкин и Дистели, а уж тем более не смогла бы ничего предсказать. Не менее трудно было устроить и другое, а именно: чтобы пани Марина Сандомирская оказалась во сне Лемпицкой именно в тот момент, когда ее дьявольская природа действенна и в силу этого она была бы способна предсказать своему двойнику из сна, Цикинджалу, и самой Лемпицкой, когда и как они умрут…

– Невероятно! Но откуда же вам все это известно? – спросил я.

– По правде говоря, и я далеко не каждый день знаю то, что знаю. Вчера, например, я вообще не сумел бы вам объяснить то, что объясняю сегодня; завтра, видимо, тоже не смогу… Вы случайно встретили меня именно сегодня, тогда, когда у меня все это, так сказать, под рукой… Но сегодня мой день рождения, а удался он далеко не лучшим образом.

– Поздравляю, но, простите, что именно вам сегодня не удалось?

– Сегодня мне не удалось рассчитаться кое с кем, кто давно угрожает мне. С такими я обычно свожу счеты как раз в день своего рождения. Но сегодня, вместо того чтобы заняться им, пришлось обратиться к более важным делам. А теперь уже скоро полночь и для такого дела слишком поздно.

– Чем же вам угрожает этот некто?

– Обещает отрезать палец.

– Господи, да кто же он такой?

– Нет нужды беспокоиться об этом еще и вам, господин старший следователь. У меня еще будет шанс с ним рассчитаться. Терпеть не могу, когда меня снова и снова шантажируют.

– Что же, вы, господин Клозевиц, заявляете о намерении совершить убийство?

– Да. Я даже скажу вам, когда это произойдет.

Клозевиц уставился в потолок, подсчитывая что-то на пальцах.

– Это случится ровно через 666 дней, то есть я убью его в один из дней августа 2005 года.

Клозевиц допил свой бокал с «Кровью буйвола» и пошел в туалет. Я поспешил за ним, надеясь, что смогу и там продолжить столь заинтересовавший меня разговор, признаться, несколько необычный для подобных мест. Но стоило мне увидеть его, как я окаменел, а он расхохотался. Клозевиц мочился кровью, и писсуар перед ним был весь забрызган красными каплями.

Первым делом я подумал: чему тут смеяться, когда писаешь кровью?.. Если только… это… если только это не его кровь, а «Кровь буйвола»?

Тут он так поперчил меня взглядом, что я сломя голову бросился вон из этого кафе…

Из-за этой и некоторых других записей такого же рода стоит более подробно описать Голубую тетрадь старшего следователя Строса. Дневник представляет собой тетрадь в голубой обложке с золотым тиснением, и записи в ней господин следователь делал обычно по вечерам, иногда в совсем поздние часы, когда тени становятся самыми густыми, но всегда при этом на лице его играла хорошо известная женская улыбка. Наряду с записями и замечаниями относительно разных других уголовных дел, с которыми старший следователь сталкивался в силу своей профессиональной деятельности и которые нас в данном случае не интересуют, здесь встречаются иногда и совершенно случайные комментарии. Так, на одной из страниц неумелой рукой самого следователя нарисован

пейзаж, изображающий леса и луга и похожий, скорее, на шкуру больной овцы с проплешинами. Сразу за этой страницей Голубой тетради следует перевод (с французского) какого-то галантного стихотворения «О прекрасной Катерине, чья улица осталась совершенно без грязи, потому что всю грязь ее ухажеры унесли на каблуках…». Иногда эти записи и время от времени встречающиеся оглохшие воспоминания звучат необычно, пожалуй, даже странно, однако если принять во внимание, что Строс не рассчитывал на то, что их кто-то будет читать (разве что после его смерти), все становится на свои места. Иногда комментарии и записи совсем короткие, похожие на изречения или присказки человека, который один бодрствует ночью, иногда они кажутся прерванными на половине мысли, но ведь обычно люди не завязывают галстук-бабочку для того, чтобы обуть домашние тапочки. Вот еще одна выбранная наудачу запись из дневника Строса:

Если хорошенько подумать, то становится ясно, что я несколько раз попался на трюки Клозевица, достойные настоящего иллюзиониста, когда он являлся мне лицом к лицу как мужчина, а его отражение в зеркале – как женщина. Он в качестве якобы Алекса, а она в качестве якобы Сандры (имя составлено из двух частей: АлекСандра). Или же они морочили мне голову наоборот – он со своей серьгой в брови садился в зеркало, а Сандра с улыбкой мадонны – на скамью в «храме» «Symptom House». И при этом оба утверждали, что все это выглядит так потому, что они «андрогинное существо». Будто они единственное андрогинное существо на свете и будто загадка именно в этом, а не в уловке с зеркалом.

Поэтому я решил посоветоваться по этому вопросу с кем-то, кто мог бы судить беспристрастно. Я разыскал мадемуазель Илеану Шимокович, которая официально зарегистрирована как «практикующий астролог». Лучше бы мне этого не делать! Вот что сказала мне мадемуазель Шимокович:

– Да никакой это не обман зрения! Увидите ли вы андрогинное существо и в том и в другом виде, женском и мужском, то есть «живьем» в одном, а в зеркале в другом виде, зависит не от андрогина, а от вас.

– Как это? – поразился я.

– Далеко не все могут видеть андрогина в двойном виде. Для большинства они, независимо от того, отражаются ли в воде или в зеркале или видны без отражения, всегда являются в одной ипостаси. Видеть и различать мужской и женский вид одного и того же андрогинного существа может только тот, кто имеет по отношению к такому существу злые намерения… Такие злонамеренные люди приобретают так называемый «взгляд Каина». И видят вещи по-другому, не так, как все остальные…

Несомненно, многие читатели Голубой тетради задаются вопросом: каким образом «Symptom House» получал доступ к чужим снам и возможны ли вообще – а если да, то каким образом – подобного рода трансакции? Это интересовало и старшего следователя Строса, поэтому в Голубой тетради он записал и кое-что из относящегося к таким вопросам:

И у Лемпицкой, и у ее сестры Софии Андросович были гуру. У каждой свой. Я посетил гуру Софии Андросович и задал ему вопрос: возможно ли добраться до чужих снов и использовать их как товар, как это делали в «Symptom Houses? Ответ оказался двусмысленным:

– Я не могу ответить вам точно. Я занимаюсь другими сферами познания. Все, что мне известно, состоит в следующем. Обычно мы бросаем взгляд из яви в сон. Есть такие персоны, которые, вне всякого сомнения, обладают способностью направлять взгляд и в обратном направлении, из сна в явь. Если смотреть в правильном направлении, то из сна, вероятно, увидеть чужие сны можно. Не только один сон, но целое стадо снов того или иного лица, все его сны. Таким образом, эти редкие гуру или лица, обладающие особым даром, могут, вероятно, «загрузить» еще не приснившиеся сны в психику того, кто к этому готов. И кто готов за такую услугу заплатить. Такие люди говорят своим покупателям: если хорошо прислушаться, будущее можно услышать…