Уникум. Начало.

Рус Аноним

– Ее уже нет, - вновь повторил он, когда полностью вылез из капсулы и встал перед девушкой.
– Что теперь со мной будет?

Эля не отвечая ни слова обняла его и, взяв у брата принесенное им одеяло, накрыла им тихо плакавшего мальчика. Ее саму душили слезы и она все крепче и крепче обнимала тоненькую фигурку спасенного.

– Ладно, хватит, - наконец, она отпрянула от него и вытерла рукавом комбеза заплаканное лицо.
– Хватит, все! Сегодня никто здесь плакать не будет! Слышишь меня?
– от неожиданности Рико прекратил всхлипывать и посмотрел на нее.
– Никто... Сейчас ты и Роб пойдете к нему

в каюту и посмотрите там стерео, а я … я пока сварганю что-нибудь вкусненького. Хорошо?
– она попеременно посмотрела то на одного ребенка, то на другого «ребенка» и, дождавшись, одновременного кивка продолжила.
– Ну вот и ладненько, идите, - оба, и большой и маленький, исчезли за воротами трюма.

Когда она обняла маленького заплаканного мальчика, Эля даже не представляла себе, какие события произойдут дальше. В этот самый момент, когда к десятку собственных проблем на не навалилась еще одна, ее заботило совершенно более прозаические дела — что такое вкусненькое можно приготовить из древних и абсолютно безвкусных армейских пайков, чтобы это могло понравиться ребенку и отвлекло его от страшной трагедии. Думая об этом, Эля быстро взлетела, придерживаясь перил, в тесный камбуз и полностью погрузилась в приготовление пищи.

В этот момент и Робин и Рико сидели на полу небольшой каюты, где в беспорядке летали разные штуковины и части непонятных агрегатов, видимо служившие игрушками.

– Ты Робин?
– Рико, уже переставший напоминать нахохлившуюся зверушку, повернулся к парню.
– Что это у тебя такое?
– он ткнул пальцем на крупную нашивку на груди парня, где яркими буквами было написано имя парня и его идентификационный номер, а более мелкими - просьба сообщить о нем Эле Сайрус, его опекуну.

– Я Роб!
– с гордостью ответил парень, сократив свое имя.
– Это мое..., - он запнулся и наклонив голову, с интересом стал рассматривать свою нашивку.
– Мое... Эл говорит, чтобы не теряться. Вот!
– наконец, вспомнил он, что ему каждый раз перед выходом из корабля талдычила сестра.
– Красиво? Да?

Для своих лет Рико был довольно развит (спасибо родителям, которые пока позволяли средства много вкладывали в его образование), хотя и нелюдим. Поэтому странная речь великовозрастного парня, который вместе с ним сел играть в игрушки, не напугали его, а наоборот, заинтересовали...

– Ты глупый?
– Рико и читал и смотрел про подобных людей, которые в эпоху массовых полетов на дешевых штампованных кораблях, оборудованных самой простейшей защитой от космического излучения стали нередким явлением.
– Так ведь?
– он не стремился посмеяться над ним, обидеть, ему просто было интересно.
– Ты умеешь читать? А писать?

Парень вертел в руках какой-то металлический кусок с гладкими выступами, очень похожий на давно потерянную деталь от кухонного комбайна. Услышав вопрос, Роб отложил агрегат в сторону и посмотрел на мальчика.

– Не-е, я хороший, - протянул он, широко улыбаясь.
– Эл говорит, что я хороший брат и много ей помогаю. Вот смотри, чиню..., - вновь схватив руками деталь, он начал ее теребить.
– Эл сказала, что я не очень умный, но зато хороший брат!
– проговорив это, парень снова уткнулся в свою игрушку, не замечая, что его напарник по играм зашел за его спину.

Стоя за широкой спиной Роба, мальчик

на опять мгновение забылся. Как и тогда, возле спасательной капсулы, когда он вспоминал, как мама пыталась закрыть его от опасности своим телом, Рико вновь и вновь возвращался к их бегству по длинному темному коридору. Он ясно почувствовал, как мама за руку тянет его вперед, как его ноги заплетаются и ему не хватает воздуха. Рико падает и опять встает, потом снова падает... Он слышит материнский крик и сразу же какие-то глухие удары, грудь снова словно разрывается от недостатка воздуха и забивающей ноздри мелкой взвеси. У него начинает стучать в висках. Кажется, что голова сейчас взорвется и разлетится на сотни маленьких кусочков...

– Хватит! Прекрати! Прекрати!
– вдруг, кто-то громко закричал и сильно толкнул его в живот.
– Прекрати! Мне больно!

Очнувшийся от накатившегося на него забытья, мальчик с удивлением смотрел на стонущего от боли высокого парня, забившегося в самый угол каюты. Тот сжимал свою голову руками и качался из стороны в сторону, время от времени тихо подвывая. Рико перевел взгляд на свои руки, с испугом рассматривая багрово красные, горящие от внутреннего жара ладони. К его удивлению, страшный вид ладоней не сопровождался никакой болью. Он чувствовал лишь сильный жар, который пульсирующими точками отзывался на самых кончиках его пальцев.

– Смотрите, что я вам принес... Ой!
– пластиковые контейнеры с едой вылетели из рук опешившей от увиденного девушки и поплыли куда-то в сторону.
– Что тут случилось? Робин, Рико?!
– поскуливавший Робин никак ей не ответил, а недавно спасенный мальчик с недоумением продолжал рассматривать свои ладони.
– Кто-нибудь наконец мне скажет, что здесь случилось? Робин?! Рико?! А?!

Первым очнулся мальчик. Он опустил руки вниз и взглянул на нее.

– Не знаю, - проговорил он.
– Мы сидели вместе и разговаривали. Я спросил его, почему он так разговаривает... А потом, потом я встал... И помню как он закричал и сильно меня толкнул!

Не дослушав его, девушка подбежала к сидевшему брату и начала его тормошить. Тот, уже перестав стонать, вяло от нее отбивался.

– Ну, что ты Эля. Хватит, уж, - парень пытался вырваться из объятий девушки, но та все крепче сжимала руки.
– Слышишь меня, Эля?! Хватит! Черт, сколько же можно говорить тебе!

От сильного, на грани шока удивления, девушка расцепила объятия и уселась на пол.

– Что такое случилось с тобой сестренка?
– чуть раздраженный брат сильными руками приподнял ее с пола и поставил рядом.
– И … Святой Космос, что тут такое случилось?

Боясь поверить в то, о чем она так долго молила, Эля широко раскрытым глазами смотрела на брата. Тот выпрямился во весь свой немалый рост и, уперев руками в бока, рассматривал свою каюту, заваленную всяким мусором. «Как же это так?
– шептала она про себя, разглядывая черты родного и такого знакомого лица.
– Он ведет себя так, словно ничего не помнит... Он что вообще ничего не помнит с момента той аварии?!
– парень с недоумением перевел взгляд на свой замызганный комбез и большую вышивку на груди.
– Не помнит!
– толстые пальцы медленно разглаживали выступающие буквы, образовывавшие его имя.
– Это же... чудо, настоящее чудо!». На ее глаза навернулись слезу.