Уникум
Шрифт:
— Ну и где? — спросил я, когда мы остановились у замерзшей глади воды.
Поверхность пруда выглядела идеально ровной. На берегу уже поставили скамьи, которые по какой-то причине (известно по какой, по магической) оказались не заметены снегом. Интересно, где в школе хранятся коньки? И можно ли будет жестко играть в хоккей с благородными, не боясь вызова на дуэль? Помнится, в футбол с нами бегало несколько аристократов. И никто не кричал о фамильной чести, когда против них нарушали правила.
— Видишь дерево? — появился банник у меня на плече.
— Шутишь что ли? Мы вообще-то
— Вон, толстое и низенькое. Нам туда.
Оказалось, что до нужного места мы могли бы добраться только зимой. С двух сторон его закрывал пруд. С третьей колючий кустарник, теперь заметно поредевший, а с четвертой острые камни. К слову, Потапыч не обманул. Вдалеке слышался переливистый шум Смородинки. Мы действительно почти покинули пределы школы.
— Давай, — кратко заключил банник, когда мы добрались до небольшого пригорка.
— Чего давать? Огня?
— Какого огня? Копай давай.
— Прости, лопату не взял.
— Хозяин, вот уже не смешно совсем. Кто у нас тут маг земли? Неужель ты завихрение не чувствуешь?
— Чувствую, — признался я. Силу плющило в небольшую воронку прямо подо мной.
— Ну так всего-то и делов, снег расчистить, земли немножко. Я бы сам справился, да спина больная.
— А еще тебя внутрь не пускают. Я помню.
Я сделал пару шагов назад, оценивая место для работы. К чести Потапыча, он замолчал и не собирался меня торопить. Лишь периодически яростно дергал себя за длинную бороду. Надо бы этому Хоттабычу сказать, что если с таким остервенением будет ее теребить, то скоро придется ухаживать исключительно за усами. Ладно, чего тут в самом деле размусоливать, приступим.
Руки задрожали от избытка силы. Во мне скопилось ее небывалое количество, при этом тратил я ее довольно скупо. Все-таки уроки Якута не прошли даром. Снег стал распадаться на множество мельчайших частичек. Всего несколько секунд и вот он уже напоминал сахарную пудру, сдуваемую со стола. Белая простыня была сброшена, и взору открылись мокрые желтые листья, сухие кустарники и чахлая, выцветшая трава. Со всем этим тоже особых проблем не возникло. А вот дальше пришлось повозиться.
Мерзлая земля неохотно ворочалась крупными комьями, тяжело перекатывалась подобно большим камням при сильном приливе. Но я был настроен довести дело до конца. Хрустели крошки льда, трещали корни дерева, шуршали частички земли. И с двух сторон от меня постепенно образовывались два внушительных холмика.
Мы уходили глубже, тратя все больше и больше сил. Причем энергия была как раз не общая, а исключительно моя. Метр, полтора, два, два с половиной. Чем больше приходилось напрягаться, тем быстрее кончалось терпение.
— Потапыч, я тут новую станцию метро строить не собираюсь.
Я фыркнул от свалившейся на ресницу капельки пота. Тело против моей воли наливалось жаром.
— Уже скоро, — обнадежил банник.
А сам отошел на пару шагов от меня, гад. Наверное, чувствует, что любой камешек сейчас может отлететь чуть подальше и угодить нерадивому существу прямо в лоб. Честно говоря, такие мысли были. К тому же камней стало заметно больше.
— Вот! — крикнул Потапыч, тыча пальцем куда-то в центр образованной ямы.
Мне
Далее работа пошла медленная, кропотливая. Тот самый камень оказался «замком», или замковым камнем, который находился на самом верху арки. Подробной информацией со мной поделился Потапыч. При более удобном случае я бы порасспрашивал банника, откуда у него такие глубокие познания в архитектуре. Однако сейчас у меня были заботы поважнее.
Пот уже застилал все лицо. Изредка мне удавалось вытереть его рукавом, но облегчение длилось недолго. Силы тратятся, тело реагирует. Сейчас бы шоколадку и какую-нибудь газировку. Как я понял, сахар положительным образом влияет на восстановление организма. Большой вопрос, почему в школьной столовой нас старались избавить от «сладкой смерти». Может, как раз, чтобы быстро не восстанавливались?
Минут через пять я обессиленно сел на землю. Нет, энергии еще немного оставалось, но ощущение было, словно кое-кто только что вырыл эту груду земли собственными руками. В конце к тому же пришлось действовать достаточно аккуратно, чтобы не повредить саму арку. А потом еще вытащить все, что было внутри. Зато теперь проход вниз был открыт.
Подобная работа действительно оказалась исключительно для мага земли. И не всякого. Мне довольно сильно повезло, что сил оказалось значительно больше, чем у сверстников.
— Пойдем, скорее, скорее.
Банник уже пару раз коснулся крестика, а потом, не дождавшись нужного эффекта, вернулся обратно. Так хотел поскорее оказаться внутри, что чуть не приплясывал.
— Не суетись. Дай хоть отдышусь.
— На том свете отдышимся, хозяин!
— Будешь меня торопить, у тебя есть все шансы этим заняться.
Сказал, а сам заметил, что когда силы заканчивались, почти истощались, я становился словно другим человеком. Все худшие стороны характера обострялись, хотелось на кого-нибудь сорваться, обвинить во всех бедах. Или просто уйти подальше, чтобы тебя не трогали. Довольной тревожный звоночек. Нужно над собой работать. Ну, или не доводить до подобного.
Я махнул рукой баннику, которому не надо было повторять. Он в одно мгновение спрятался «внутри». Не будь рядом Потапыча, черта лысого я бы сюда пошел. Теперь понял это окончательно. Энциклопедическими знаниями я не обладал, но как-то сразу догадался, что перед нами за сооружение. Курган. А для чего он нужен? Там, как правило, кого-то хоронили.
Перед глазами встали всякие ужастики об оживших мумиях, скелетах и прочей нечисти. И если раньше можно было бы все списать на суеверия, сказать, что подобного в жизни не бывает, то теперь я то знал, что с этой магией возможно что угодно.
Но Потапыч нетерпеливо елозил по полатям (надо же, я еще и примерно ощущал, что происходит «внутри»), а я уже кастанул слабенькое Сияние. Эх, не видела меня Наталья Владимировна. Сейчас бы гордилась своим учеником. Это было самое слабое Сияние из когда-либо мною созданных.