Университет некромагии. Отдам покровителя в добрые руки
Шрифт:
– И даже… – Лец посмотрел на билет с таким видом, словно ждал, что вот-вот буквы на нем сложатся в легендарное «поздравляю! Вы выиграли счастливый номер!». – Даже этот… ну как его…
– Секретный ингредиент, о существовании которого каждый студент «знал, но забыл в самый последний момент»? – как-то нехорошо усмехнулся алхимик. – Да, и он там есть. Бутылочка с номером «13А». Ищите и обрящете! Следующий!
Станимир Лец сорвался с места с такой скоростью, что едва не сбил с ног другого парня, решившего попытать счастья. По иронии судьбы Лецу достался один
Лилька колебалась, с тревогой посматривая на стол преподавателя. Уже семеро «счастливчиков» получили задания, которые в общем-то были однотипными – сварить то или иное зелье, настойку или изготовить мазь. Яне Терчевой досталась микстура от зеленой лихорадки. Брат и сестра Борец по той же иронии судьбы должны были изготовить яд и противоядие к нему и сейчас яростно перешептывались, решая вопрос, кто чем будет заниматься. И пока никто не вытянул счастливого билета. Он скрывался под одним из белых листков. Листков по традиции было больше, чем студентов, раза в полтора, так что тот, кто подходил к столу последним, все равно стоял перед выбором – какой из десяти билетов тот самый?
…На каждом экзамене в обязательном порядке один из билетов был счастливым. Это был либо пустой листок – значило, что студент сам мог выбрать тему, на которую ему хочется отвечать, либо на нем было отпечатано…
– Пошли? – Вальтер робко коснулся рукой ее запястья. После странного поцелуя юноша ходил как пришибленный, ловя со всех сторон сочувственные и понимающие взгляды, так что никак не мог понять, повезло ему или нет.
У стола с их стороны только они двое пока не взяли билета. Остальные уже корпели над заданиями: лихорадочно шевелили губами, пытаясь вспомнить, из каких ингредиентов состоит универсальный русалочий отпугиватель или сколько именно капель кошачьей мочи следует добавить в раствор антикрысина. Другие перебирали пузырьки, склянки, коробочки с порошками, выискивая нужное, и яростно перешептывались:
– Подай мне вон тот бутылек! Да-да, этот, где номер семнадцать! Что там, на донышке, написано? Одолень-трава? Нет, поставь на место… А вон тот, коричневого стекла? В нем что?.. Вау, то что надо!
– Нет! Это мое!
– Как – твое? А мне?
– Потом отолью чуть-чуть.
– Лей быстрее!
На противоположной стороне стола тоже не все еще получили задания, присматриваясь к остальным.
– Через два часа начну проверку, – мэтр Макмис перевернул песочные часы, – и тот, у кого задание не будет готово хотя бы наполовину, не получит зачет.
Некоторые растворы должны были кипеть минимум час. При мысли о том, что время уходит, Лилька сама дернула Вальтера к преподавательскому столу. С другой стороны, словно только этого и ждала, устремилась Анна Белла.
Юноша галантно пропустил девушек вперед, и Лилька схватила первый попавшийся билетик, молясь только об одном – чтобы сопернице досталось задание посложнее. Даже не глядя на то, что ей выпало, она направилась к столу и уже там посмотрела на листок. Всего два слова, написанные печатными буквами: «Вурдалачий чих».
– Ой, мама…
– Самое
Лилька прикусила губу, чтобы не выругаться.
«Вурдалачий чих» был настойкой со столь едким запахом, что у некоторых вызывал приступ, сходный с приступом аллергии. Но, как ни странно, на самих вурдалаков он не действовал. То ли в силу специфики этих тварей, то ли еще почему. Но находиться в комнате, где готовили эту настойку, было решительно невозможно. Самые слабонервные даже в обморок падали еще на подготовительном этапе.
– В чем проблема, студиозус… девушка, не знаю вашего имени? – окликнул ее мэтр Макмис.
– Вот. – Лилька протянула ему билет. – Можно, я другой возьму?
– Нет. Но можно заменить практику теорией… частично!
Значит, ей все-таки придется начать варить самое вонючее зелье из тех, что проходили в семестре! Может, Валька чем поможет?
– Валь? – шепотом позвала девушка. – Валька, ты…
И тут она заметила, что юноша все стоит у преподавательского стола, держит в руках билетик, и руки эти трясутся, словно их кто-то дергает за ниточки. И алхимик смотрит на студента снизу вверх так, словно собирается принести ему искренние соболезнования, но не знает, что сказать.
– Валька. – Голос девушки дрогнул. – Валь…
Кроме счастливого существовал еще и несчастливый билет. В нем всегда давали тему, которую студенты должны были пройти только через год. Или вообще из закрытой области знаний. Или просто: «Вы не сдали экзамен. Приходите осенью». Вот так, как говорится, без суда и следствия. Одна девушка на факультете целителей в позапрошлом году, вытянув такой вот несчастливый билет, пыталась покончить с собой. Неужели Вальтер тоже…
Лилька подошла, робко дотронулась до руки юноши:
– Ты чего?
Вместо ответа тот молча сунул ей билет. Девушке пришлось ущипнуть себя, чтобы поверить в написанное: «Вы имеете право сварить любое зелье на ваш выбор».
– Счастливый? – Лилька протянула листок алхимику. – Это ведь счастливый?
Студенты встрепенулись, услышав заветное слово.
– Да, – важно подтвердил мэтр Макмис. – Поздравляю вас, студиозус…
– Фон Майнц, – представила друга Лилька. – Вальтер Максимилиан Вернон граф фон Майнц.
– Очень хорошо. Вы свободны, студиозус фон Майнц. – Преподаватель склонился над списком студентов, ставя пометку напротив его фамилии.
Вальтера провожали завистливыми взглядами. «Любое зелье» означало, что он мог наобум смешать в пробирке два первых попавшихся препарата и, с гордым видом продемонстрировав свое творение, все равно получить зачет, даже если сам не помнил, что и в каких пропорциях сливал. А уж если смог не только сделать смесь, но и назвать ее основные компоненты…
– Валька, милый, – Лилька подтянула его к столу, – я так за тебя рада! Это так здорово! Завидую!
– Завидуешь… А я готовился, – с непонятной интонацией ответил юноша, машинально окинув взглядом пробирки, колбы, пузырьки, ступки для растирания сушеных трав.