Университет вредной магии. Пособие по выживанию
Шрифт:
Он на меня.
Я на него.
Он сжал зубы так, что они едва не заскрипели.
Я от удивления распахнула ресницы шире.
Он нахмурился.
Я почему-то улыбнулась.
Декан чертового факультета неожиданно едва заметно улыбнулся в ответ, но тут же вновь стал серьезным, махнул на меня рукой и приказал:
– Лети на занятия, Григорьева, после пятой пары повторно осмотришь общежитие. Герак, после второй пары зайдешь к Григорьевой, возьмешь список указаний по приведению общежития в жилое состояние. Все, свободны оба.
Мы с чертом обменялись многообещающими взглядами.
Вошла себе, забралась на метлу и вдруг услышала:
– Григорьева, ты вечером что делаешь?
Вздрогнула, с метлой между ногами развернулась, потрясенно посмотрела на Владлена Азаэровича, стоящего в дверях. И глаза у декана чертового факультета были зеленые-презеленые…
Вспомнился вчерашний вечер в его кабинете, холодок грядущих неприятностей пробежался по спине, жутковато сразу стало. И фей Мор вспомнился, а пуще всего бордели закрытые.
Гулко сглотнув, так что черт это явно услышал, просипела:
– З-з-занята я.
– Чем это? – наигранно удивился декан.
«Делами», – подумала я.
А вслух выдохнула:
– Принцем.
– Каким? – вот теперь Владлен Азаэрович действительно удивился.
У меня же закрытые бордели из головы не шли, я и выдала:
– Двумя, темным и светлым!
Черт нахмурился, после брезгливо поморщился и пробормотал:
– Как и всегда.
– Что? – не поняла я.
– Тут всегда так, – холодно пояснил черт. – Хорошие девочки попадают к плохим мальчикам и пускаются во все тяжкие, дабы на себе испытать, правду ли в городах Единой империи говорят о Преисподней и ее обитателях. А в итоге наши молодые люди скатываются до таких извращений, которые им в родных анклавах и не снились. Жаль, Григорьева.
Стою пунцовая.
А декан продолжил:
– Что ж, развлекайся, имеешь право. Зелье от залетов возьмешь у целителей, его выдают даже без росписи. Но завтра, – хмурый взгляд на меня, – постарайся освободить вечер.
– З-зачем? – повторяюсь, ага.
Дернув плечом, декан с нехорошей усмешкой пояснил:
– Собираюсь тебя старостой и в общежитие кикимор назначить.
Метла грохнулась на пол. Точнее ладно – я уронила. От удивления.
– Ну, чего смотришь? – вопросил Владлен Азаэрович.
– Н-н-ничего, – промямлила я.
– Лети, – скомандовал он.
– Я про принцев пошутила, – почему-то сказала ему.
– Да? – черт опять выгнул бровь. – Странно, с двумя сразу – сейчас модная тенденция у девушек. А солгала зачем?
«Солгала», а не «пошутила», вот умеет же зрить в корень.
– Испугалась, – честно призналась я.
– Чего? – кажется, Владлен Азаэрович был действительно удивлен.
– Ну так… бордели же закрыли, – ответила я, поднимая метлу и снова принимая исходную позицию.
А после, не дожидаясь реакции декана чертового факультета, скомандовала:
– И полетели.
Метла не шелохнулась.
А позади раздалось:
– Я не понял, при чем тут бордели?
Не реагируя на вопрос, повторно скомандовала:
– И полетели!
Нет движения.
А позади продолжают удивляться:
– Какая
– И полетели!!! – заорала я на метлу.
– Стоп! – прозвучало позади. – Григорьева, я не понял, это вы себе сейчас комплимент сделали или мне намекнули на…
– Я тебя на лучины пущу, по веточке жечь буду, зараза! – заорала я на метлу.
Поганка стартовала в тот же момент и на вопль «Григорьева» не среагировала, я же просто сильнее к метле прижалась и вообще помчалась так, что в ушах засвистело.
Вот и поговорили! И на кой дух я ему про бордели ляпнула?! Оно мне надо было? Вроде только отношения начали налаживаться и всякое такое.
С другой стороны, я вдруг поняла, что Владлен Азаэрович ведь вовсе и не злой совсем, так только, покричит и все.
Через полчаса, сидя на второй парте в уютном кабинете с плесенью по стенам и зеленоватой паутиной вместо занавесок, я обозревала синюшную физиономию вошедшего друида и стремительно меняла мнение о декане чертового факультета. Потому что это был один из тех друидов, что встретились нам вчера, а следовательно, он же написал докладную ректору, и это с ним черт пообещал разобраться…
Разобрался, похоже.
У профессора Заратустрина вся правая сторона лица представляла собой синяк, судя по зеленым прожилкам, испытавший на себе попытку излечения у целителей, и попытка эта не была особо успешной. Так что, войдя в класс, друид печально осмотрел нас одним нормальным и одним заплывшим глазом, после чего произнес:
– Увидите Владлена Азаэровича…
– Немедленно принимаем меры по спасению! – заученно и хором ответили все ведьмочки.
К слову, было их тут всего шестеро.
Кларисса Немирова – темноволосая, смуглая, стройная темноглазая стервозина с браслетом в виде змеи, который она столь нежно гладила, что становилось ясно – змейка самая что ни на есть настоящая.
Агата Зельман – тоже темноволосая, но кожа у нее была алебастровая, белая настолько, что фиолетовая форма экспериментального факультета диверсий придавала ей синеватый оттенок. Черные глаза, очень женственная фигурка, отмороженное выражение лица. Из таких, знаете, когда вроде и ничего, красивая, но лицо такое, словно ей пыльным мешочком из-за уголочка треснули, и вот после этого его выражение такое отрешенно-возмущенное… Агата была единственной, кто никак не отреагировал на мое появление, остальные кто улыбнулся, кто выдал «зло пожаловать», а кто и «отвратненько познакомиться».
Светлана Сан – единственная блондинка помимо меня, но глазищи – зеленые, огромные, по-кошачьи зауженные, да и движения плавные, тягучие, в общем, оторвать взгляд от Светки было сложно.
Ханна Кинжал – роскошная рыжеволосая, но на удивление смуглая девушка с черными глазами и шрамом на щеке. Этот шрам, глубокий, пересекающий всю щеку, мог оставить только высший демон, из элиты Преисподней. Просто все остальное можно было залечить, а оставленные ими отметины нет. Впрочем, удивлял в Ханне не только шрам – девушка, казалось, вся состоит из мышц, ни грамма жира, одни мускулы. Даже шея мускулистая.