Университет вредной магии. Пособие по выживанию

Ветрова Ника

– Влад, – вскрикнула я.

– Да, вот так, – взгляд зачаровывал, лишая воли. – И еще раз.

– Влад, – чувствую, как слабеют ноги, и теперь меня удерживает на месте только его рука.

Улыбка Владлена Азаэровича сводит с ума окончательно. Я, кажется, даже забыла свое имя, совершенно теряясь в происходящем, и тут.

– Скажи мне «да», – приказ хриплым шепотом.

– Да. – у меня нет сил на отказ.

– Сладкая моя, – нежный поцелуй и затем еще более тихое: – Ты подпишешь документ на заселение?

– Да. –

отвечаю, вообще не задумываясь о том, что говорю.

Но только сказала, метла еще раз как ткнет! Больно, кстати, но и мозгопрочищающе тоже.

– Повтори еще раз, – обволакивающий шепот.

И вот интонация такая… как у Тиаранга! И дыхание такое же, и взгляд пронизывающий, и. И тут я вспомнила, кто был тем мужиком с лысым животом из моего сна! И нашу беседу с ним вспомнила! И малину! И все остальное!

– Повтори еще раз, – жестче, но так же соблазнительно прошептал декан чертового факультета.

И я повторила:

– Да, – а потом коварно добавила: – Вот как только уберут у себя весь тот свинарник, так сразу и будет вам мое «да»!

* * *

Через пять минут мы с метлой стояли перед сонным ректором Университета вредной магии, который на экстренный вызов явился в белой до пят ночной рубашке, белом же халате и ночном колпаке угадайте, какого цвета. А вот Мара Ядовитовна порадовала – на кикиморе был стильный серо-стальной пеньюар, выгодно подчеркивающий линию декольте, не менее стильные шлепанцы на тонком предельно высоком каблучке и халатик, развязанный так, чтобы никоим образом не закрывать обзор на декольте и в то же время подчеркнуть тонкую талию секретаря. И волосы у Ядовитовны тоже глаз радовали, спускаясь тяжелой иссиня-черной волной до пояса.

Не радовал только черт.

– Я хочу понять, – шипел он, уперевшись руками в ректорский стол и нависая над сонным бывшим белым магом, – до каких пор бюрократические проволочки в этом заведении будут мешать мне?

Ректор Вреднум бросил на меня вопросительный взгляд, словно я должна быть в курсе ответа на вопрос декана. Я в курсе не была и потому, пожав плечами, выразила в этом жесте все свое «понятия не имею».

Мара Ядовитовна, счастливая донельзя, весело мне подмигнула, а после сладко протянула:

– Владлен Азаэрович, полагаю, нам следует начать с того, что студентка Григорьева очень ответственный и принципиальный староста, который в кои-то веки выдвинул требования к вашим подопечным, и требования обоснованные.

Очень медленно черт повернул голову, бросил на нее уничтожающий взгляд и вновь обратил все свое внимание на ректора.

– Я требую, – прорычал он, – чтобы мне сейчас, немедленно, сию же минуту, сменили старосту общежития!

Но не успел Вреднум ответить, как кикимора пропела:

– На каком основании?

Декана передернуло, однако он совершенно проигнорировал

вопрос обладательницы персональной поганки. И мне стало ясно, что меня попросту втянули в давние разборки, и, похоже, ненависть тут цветет махровым цветом, нехилая такая.

– Лорд Вреднум, – начал было декан.

Но ректор остановил его спокойным:

– Владлен Азаэрович, вам известна причина, по которой студентка Григорьева отказывается подписать требуемый документ?

Черт выпрямился, сложил руки на груди и глухо ответил:

– Да.

– Это четкое и конкретное требование к проживающим в общежитии чертям? – последовал еще один вопрос ректора.

– Да, – сжав зубы, процедил декан.

– Григорьева, – ректор повернулся ко мне, – озвучьте.

Тут уж мы с метлой подошли ближе, и я в полной мере озвучила:

– Да в свинарнике чище будет, чем у них. Там не мусор – там горы мусора. И вонь нескончаемая. И самогон варят!

Ректор перевел вопросительный взгляд на Владлена Азаэровича и получил злой ответ:

– Особенности культуры. Вы же не предъявляете к эльфам требование выселить домашних животных из общежития, а к феям – убрать всю растительность!

Удивленно смотрю на декана. Нет, ну если бы я не видела его чистый кабинет, я бы поверила, а так…

– Знаете, а у вас у самого чисто, – осторожно заметила.

Владлен Азаэрович окаменел. А в кабинете раздались ироничные, практически издевательские рукоплескания.

– Браво, Григорьева! – Мара Ядовитовна поднялась со стула. – Браво, я в восхищении. Лорд Вреднум, должна признать, что студентка Григорьева не первый староста чертового общежития, который высказывает претензии по условиям проживания студентов. Я тоже считаю, что черти излишне ленивы, неряшливы и склонны к актам вандализма.

И я сразу ощутила в кикиморе родственную душу, даже закивала согласно.

– Это расизм! – вставил свое веское слово собственно черт.

– Это констатация факта! – мило улыбаясь, прошипела кикимора.

– Достаточно! – урезонил всех ректор и, поднявшись, вынес свою резолюцию: – Требование студентки Григорьевой выполнимо.

Владлен Азаэрович бросил на меня такой взгляд, что я сразу поняла – мне конец.

– И домовые давно жалуются на чертовое общежитие, – продолжил ректор.

Глаза черта сузились, и стало ясно – домовым тоже конец.

– И мне сегодня легла на стол докладная от преподавателей факультета друидов, по поводу очередного использования вами дара инкуба на одной из студенток! И это притом, что Темный Властелин лично гарантировал вашу честность в данном вопросе!

Друидам теперь тоже светил недобрый такой конец.

– Что-нибудь еще? – холодно поинтересовался Владлен Азаэрович.

– На этом все, – миролюбиво завершил ректор. – Доброй всем ночи.