Университет
Шрифт:
На фонарном столбе у границы с городской территорией покачивался повешенный полицейский.
Казалось, жизнь университета рассредоточилась по его периметру. Там, где стояли Ян с друзьями, было тихо и пустынно. Совсем недавно в центре студгородка бесновались многотысячные толпы. Теперь все замерло.
И тем не менее Ян соблюдал предельную осторожность. Они шли вперед пригибаясь, стараясь двигаться за кустами, быстрее и незаметнее пересекать открытые места.
Ян был предельно сосредоточен. Он понимал, что в отсутствие Стивенса он командир и на нем лежит ответственность за жизнь друзей и
Почва под ногами странно, неприятно вибрировала — точнее сказать, ритмично пульсировала. Это напоминало биение исполинского сердца. Ян чувствовал пульсацию, но не решался спросить, ощущают ли ее остальные. Наверное, ощущают...
Ближе к студенческому центру они заметили первых людей и проворно спрятались за кустами. Над входом висел огромный транспарант:
ПЕРВЫЙ ЕЖЕГОДНЫЙ ЧЕМПИОНАТ ПО ШВЫРЯНИЮ КАРЛИКОВ
Из окон пятого этажа торчало множество голов — студенты и преподаватели. Оттуда доносился хохот и веселые голоса:
— Заноси! Ра-азмахнулись! Раз, два, три.
— Один к десяти, что у вас тоже ничего не получится!
— Па-а-алетел!
— Эх вы, мазилы!
Под улюлюканье зрителей из окна периодически выбрасывали очередного карлика. Смысл соревнования был в том, кто нанижет карлика на заостренный шест, установленный внизу. На бетоне уже лежало пять или шесть крохотных фигурок с размозженными черепами. Но до сих пор никто не сумел бросить карлика точно на шест; чтобы тот проткнул его насквозь.
— Эй, что же это такое! — крикнул кто-то. — Карлики закончились! Что будем делать?
— Даешь узкоглазых!
— Узкоглазых уже всех порешили.
— Даешь ниггеров!
— Парочка ниггеров еще где-то завалялась. Сейчас разыщем.
Ян повел своих друзей обходной дорогой. Время от времени им попадались большие группы студентов и преподавателей. Но это были странные группы — тихие подавленные люди. Они преимущественно сидели на газонах или на ступенях зданий. Лишь немногие из них вяло перемещались. Остальные были словно в ступоре. И все молчали.
"Не иначе как действует!" — подумал Ян. Похоже, агрессивность большинства парализована. Эленор удалась ее противозаконная компьютерная операция. Университет занялся новыми слушателями и перестал контролировать души уже имеющихся студентов и преподавателей. И словно марионетки, хозяин которых пошел перекусить, эти люди утратили способность двигаться и что-то делать...
Дай-то Бог, чтобы его догадка оказалась правильной...
И тут он увидел это. Голова Стивенса.
Трудно было узнать ее, но он ее узнал... Ян не сомневался в том, что Стивенс погиб. Но вид этой мертвой головы подействовал как удар в солнечное сплетение.
Голова Стивенса была насажена на пику с медным наконечником. И была лишь одной в шпалере из двух десятков насаженных на пики голов, "украшавших" последние метры асфальтовой дорожки, что вела к корпусу визуальных искусств. Головы были искусно загримированы под знаменитых людей — шляпы, парики, приклеенные бакенбарды и усы довершали сходство. Тут были головы Гитлера, Граучо Маркса, Майкла Джексона, Рональда Рейгана и многих других.
Стивенса загримировали под
Практически только по глазам и контурам лица можно было узнать яростного профессора Стивенса, неугомонного университетоборца...
Самое страшное во всем этом было то, что Ян понял мысль художников. Жуткая метафора. Художники хотели сказать, что из самого отвратительного, противоестественного материала можно создавать шедевры Искусства. Именно Искусства, с большой буквы. Теоретик внутри Яна констатировал, что это действительно Творения, высокоталантливые произведения... искусства? извращенного ума? преступных душ? Парадокс содержал в себе нечто глубоко тревожащее. От таких мыслей хоть на стену лезь...
— А куда эти суки дели тело? — тихо спросил Бакли.
Было ясно, что и он узнал в "Мадонне" Гиффорда Стивенса.
— Не знаю, — ответил Ян.
Он был удивлен спокойствием своего голоса. При такой буре в душе его голос, казалось бы, должен дрожать и срываться...
Ян продолжал смотреть на "Мадонну", стараясь мысленно восстановить черты Гиффорда Стивенса. Он полностью сосредоточился на этом — как будто в случае удачи лицо Стивенса подскажет ему что-то важное, объяснит происходящее вокруг, укажет последовательность предстоящих действий...
Яну не хватало времени, чтобы самостоятельно обрести ясность мысли, рассортировать впечатления и наметить план действий. Он не привык быть лидером — и учиться этому в подобных условиях было особенно трудно...
— Что будем делать? — спросила Фейт. Да, неотвратимый вопрос озвучен.
"Я не знаю! — хотелось выкрикнуть Яну. — Это Стивенс знал! Но теперь Стивенс мертв, и мы все пропали".
Однако он не имел права раскисать и паниковать.
Поэтому повернулся к остальным и с бодрой улыбкой спокойным тоном сказал:
— Как что? План действий уже намечен. Надо его выполнять. Готовим все к уничтожению Университета. Затем Ян обратился к Фаруку:
— Знаешь, где стоит грузовичок Стивенса?
— Нет, он не успел показать. Хотя примерно где — знаю.
— Тогда вперед.
— Но там охрана...
— Да-а, охрана...
Ян тряхнул головой. Хорош командир — того и гляди заведет отряд в ловушку, где их перебьют как кроликов... Ясности мысли не хватало. Недоставало и военной сноровки. Ян понял, до какой степени он прежде уповал на Стивенса и как слепо следовал за ним. Теперь они будто заблудившиеся в лесу дети — куда податься?..
— Я не знаю, насколько это важно, — сказал Фарук, — но на прощание он сказал: "Если со мной что случится, передайте Эмерсону, что мозг Университета — это библиотека".
— Что-о?
— Да, он сказал именно так: "Мозг Университета — это библиотека". Что это значит и как это использовать — я не знаю. И он не объяснил.
— Что же ты молчал! — с упреком воскликнул Ян.
Затем он посмотрел на Джима и в задумчивости произнес:
— Убить мозг — и тело погибнет. Кажется, Стивенс говорил что-то в этом роде.