Unknown
Шрифт:
Когда трава отяжелела от росы, Динь наконец отказалась от поисков и направилась к Дереву-Дому. По щекам её заструились горькие слёзы, но фея утёрла их. «Что же я теперь буду делать без своего молоточка...» — сокрушалась Динь. Это ведь был самый важный её инструмент. Она вспомнила о котелке, ожидающем её в мастерской, и слёзы хлынули с новой силой.
Казалось бы, что тут сложного: всегда можно достать новый молоток. Но нет! В стране фей вещей было как раз ровно столько, сколько нужно: не больше и не меньше. Чтобы сделать молоток, феям- кузнецам понадобится железо. А для этого феям- шахтёрам придётся добывать руду. Поскольку их работа была
Для феи починки провести несколько дней без работы, без своих любимых сковородок и кастрюлек,
— всё равно что не спать. От одной мысли об этом у Динь на душе становилось невыносимо тяжело.
Но плакала она не только поэтому. У Динь был секрет — ещё один, запасной, молоточек. Но он остался в тайном логове Питера Пэна — фея как-то раз его там забыла, а вернуться не решилась...
Динь направилась обратно к Дереву-Дому, но она была слишком расстроена, чтобы вернуться к себе в комнату и лечь спать. Вместо этого фея взлетела повыше и уселась на одну из верхних веток. Она глядела на звёзды и размышляла, что же ей теперь делать.
Динь думала о Питере Пэне: о его всклокоченных рыжих волосах, курносом веснушчатом носе, о его глазах, излучавших радость, когда он смеялся! Она вспоминала тот день, когда они с Питером отправились на пляж — кидаться камушками в воду. Один камушек случайно вскользь угодил по хвосту русалки. Русалка в ответ состроила такую уморительно свирепую гримасу, что Динь и Питер по дороге домой так и покатывались со смеху.
У феи защемило сердце. В последнее время она старалась вообще не вспоминать про Питера. С тех пор, как он притащил в Нетландию эту девчонку, Венди, Динь с Питером почти не разговаривали.
«Нет, — решила Динь. — Я не могу пойти к Питеру за запасным молотком, мне будет слишком грустно! Обойдусь и так! В конце концов, что такое молоток? Всего лишь инструмент, и далеко не самый важный».
В ту ночь Динь-Динь плохо спала и пробудилась раньше других фей. Как только небо окрасилось первыми рассветными лучами, она выскользнула из Дерева-Дома и полетела к пляжу.
Там, в глубине лагуны, находилась маленькая пещерка, попасть в которую можно было только во время отлива. Пол пещеры покрывала отполированная волнами галька. Здесь Питер обычно набирал камушки, чтобы бросать в воду, вспомнила Динь.
Фея осторожно пробиралась среди камней. Многие из них оказались величиной с её голову, гладкие и блестящие от ещё не высохшей морской воды.
Наконец Динь выбрала красноватый камень, размером и формой напоминавший семечко подсолнуха. Она подбросила его в воздух, а потом поймала.
— Кажется, подойдёт, — зазвучал под гулкими сводами голос феи.
«Подойдёт, подойдёт...» — ответило ей эхо.
Наступало время прилива, и в пещеру стали вкатываться первые волны. Динь вылетела наружу, сжимая камушек в руке. Вернувшись в свою мастерскую, фея
— Хм, неплохо, — сказала она, стараясь не терять оптимизма.
Фея набрала в грудь побольше воздуха и принялась стучать по медному котелку.
Лязг! Лязг! Лязг! Жуткий звук отдавался эхом, наполняя всю мастерскую. Динь сморщилась. От каждого удара котелок ходил ходуном.
— Ой, прошу прощения! — прошептала Динь котелку и попыталась стучать полегче.
Работа отняла уйму времени. Каменный молоток, прикасаясь к меди, оставлял маленькую зазубринку. Постепенно смятая сторона котелка распрямилась, но его поверхность, прежде гладкая и сверкающая, теперь была усыпана кучей крохотных точечек-углублений — будто корка грейпфрута.
Динь еле сдерживала слёзы. «Ничего не выходит! — думала она. — Этот камень только всё портит!»
Динь в последний раз занесла молоток для удара, но тут, словно в подтверждение её слов, камушек соскочил с рукоятки и с шумом приземлился на горку обрезков жести.
Внезапно дверь отворилась, и в мастерскую ворвалась фея в тоненьком платьице с яркими синезелёными узорами. Щёки её разрумянились, рыжие кудряшки торчали во все стороны, а на руках синели пятна от ягодного сока. Вид у неё был такой, будто кто-то нарочно разрисовал её во все цвета радуги. Это была Фиалка, фея-красильщица, хозяйка котелка.
— Динь! Как хорошо, что ты уже почти закончила... Ох! — Фиалка замерла на полуслове и вытаращилась на подругу. Динь стояла над котелком, сжимая веточку, будто собиралась играть на нём как на барабане.
— А, Фиалка, привет! Да, я... Котелок готов. Ну то есть почти совсем... — пролепетала Динь, отложила веточку и принялась нервно дёргать себя за хвостик.
— Он выглядит... эээ... — заметив неровную поверхность котелка, Фиалка лишилась дара речи. Динь-Динь пользовалась репутацией самой лучшей феи починки во всей Нетландии. Фиалке было неловко критиковать её работу.
— Конечно, его ещё нужно довести до ума, но вмятины больше нет, — заверила владелицу Динь, — Теперь в нём можно кипятить краску. Можем испытать его прямо сейчас, если хочешь.
Дверь мастерской снова отворилась, и вошёл Теренс. В руках у него была поварёшка — настолько перекрученная, будто кто-то пытался завязать её узлом.
— Привет, Динь! Я принёс тебе поварёшку в починку! — воскликнул воробьиный человечек. — А, здравствуй, Фиалка! Тоже принесла заказ? — поинтересовался он, кивнув на котелок.
— Нет... эээ... наоборот, забираю отремонтированное, — немного взволнованно ответила Фиалка.
— О! — только и сказал Теренс, удивлённо косясь на котелок.
Динь наполнила ведёрко дождевой водой из стоявшей на улице бочки, водрузила его на свой рабочий стол, а потом на глазах у Фиалки и Теренса перелила воду в починенный котелок.
— Видишь? — обратилась Динь к Фиалке. — Он прямо как новень...
Но тут раздался негромкий металлический скрежет, и — кап, кап, кап, кап! Из усеянной вмятинками медной поверхности стали просачиваться капли воды. Котелок теперь больше походил на дуршлаг, чем на посуду, в которой можно кипятить краску.