Unknown
Шрифт:
— А! Ну конечно, — сказала Динь и сглотнула. В горле у неё застрял комок размером с целую каштановую клёцку.
Все феи починки теперь глядели на неё со смесью любви и заботы. И, как ни грустно было это признавать, жалости.
«Я бы могла хоть сейчас всем рассказать про потерю молотка, — подумала Динь. — Но тогда они спросят про запасной...»
Динь не хотела заканчивать мысль. Было время, когда она надолго забросила кастрюльки и сковородки и проводила всё своё время с Питером Пэном. Ей казалось, что другие феи починки никогда этого
Наконец феи сменили тему и стали болтать о протекающих котелках и чайниках, починенных за день. Они трещали и смеялись, а Динь молча ела суп.
По соседству, за столиком водяных фей послышались весёлые голоса. Динь поглядела в ту сторону и увидела, что Прилле всё-таки удалось сотворить маленький фонтанчик из супа.
«Теперь у Приллы целых два таланта, — мрачно подумала Динь. — А у меня ни одного».
Быстро расправившись с супом, Динь отложила ложку и выскользнула из-за стола. Остальные феи были так заняты разговором, что даже не заметили её ухода.
* * *
Вылетев на улицу, Динь пристроилась на верхушке Дерева-Дома, там же, где она сидела вчера вечером. Ей совсем не хотелось возвращаться в мастерскую, ведь там по-прежнему ждала починки куча кастрюлек и сковородок. И в свою комнату ей тоже не хотелось. Там было слишком одиноко, а тут хоть звёзды составляли ей компанию...
— Может, я действительно потеряла талант? — обратилась Динь к звёздам. — Без молотка я не могу ничего починить, а если я не могу ничего починить, значит, у меня и таланта нет.
Звёзды только подмигивали ей в ответ.
С верхушки Динь могла разглядеть боярышник, где жила Мать-Голубка. Сквозь ветки виднелись смутные очертания гнезда. Только одна Мать- Голубка во всей Нетландии знала всю историю Динь и Питера Пэна. Однажды после страшного урагана, который сломал Матери-Голубке крылья и чуть не уничтожил весь остров, Динь присела на ветку возле Голубки и поведала ей о своих приключениях и дружбе с Питером. А ещё она пожаловалась на то, что, с тех пор как в Нетландию прибыла Венди, Питер и думать забыл про неё, Динь.
Как было бы хорошо сейчас отправиться к Матери-Голубке! Уж она-то наверняка подскажет, что делать.
Однако что-то удерживало Динь от этого шага. Она помнила, что сказала ей Мать-Голубка в самый первый день, в день прибытия феи на остров: «Ты — фея Динь-Динь, тонкая и звонкая, как колокольчик. Сияющая и красивая, как новенькая кастрюлька. Готовая на любые подвиги, самая храбрая из всех фей, прилетевших к нам за последний год!» Тогда Динь страшно гордилась собой.
Но сейчас смелость изменила ей. Фее не хватало храбрости, чтобы полететь к Питеру и забрать запасной молоток. Питер был всего лишь мальчишкой, и всё же у Динь недоставало духу снова встретиться с ним.
В то же время фее не хотелось, чтобы Мать- Голубка перестала считать её храброй и готовой на подвиги. Это ещё хуже, чем потерять талант.
— Динь, — вдруг окликнули её.
Фея обернулась. Позади неё на ветке стоял Теренс. Она настолько
— Я ещё не починила поварёшку, — с виноватым видом промолвила Динь.
— Да я не из-за этого пришёл, — отмахнулся Теренс. — Я видел, как быстро ты выскочила из чайной комнаты...
Динь промолчала, и Теренс опустился рядом с ней на ветку.
— Динь, с тобой всё в порядке? — спросил воробьиный человечек. — Все кругом говорят, что...
Он умолк. Как и королева Ри, он не мог заставить себя повторить чужие сплетни. Это было бы слишком некрасиво.
— Что я потеряла талант, — закончила за него Динь и вздохнула. — Может, они и правы, Теренс. Кажется, я теперь ничего толком не могу починить. Всё, к чему я ни прикоснусь, становится ещё хуже, чем до ремонта.
Теренс был озадачен. Он всегда восхищался упорством и целеустремлённостью Динь, её упрямо сдвинутыми бровями, её решимостью, её храброй и задорной улыбкой и ямочками на щеках. Он никогда прежде не видел её такой подавленной и опустившей руки, как сейчас.
— Я в это не верю, — заявил он. — Ты лучшая фея починки во всём королевстве. К тому же талант не может так просто исчезнуть.
Динь ничего не сказала. Но она была благодарна Теренсу за то, что он не обращал внимания на слухи, а всё ещё верил в неё.
— Динь, — деликатно начал воробьиный человечек, — скажи, что всё-таки происходит?
Динь заколебалась, а потом вдруг выпалила:
— Я потеряла свой молоточек!
Как только эти слова сорвались с её губ, фея испытала облегчение. Ощущение было такое, будто она надолго задержала дыхание, а потом наконец выдохнула.
— И это всё? — переспросил Теренс. Он чуть не рассмеялся. Что за пустяки! — Но ведь молоток можно у кого-нибудь одолжить!
И тогда Динь поведала Теренсу о молотке, сделанном из камушка, и о том молотке, который она одолжила у плотника.
— Оба они не годятся, — объяснила Динь. — Мне нужен специальный молоточек для починки.
— Может, у кого-нибудь найдётся запасной... — предположил Теренс.
— У меня самой есть запасной, — разрыдалась Динь, в который раз мысленно возвращаясь к своей проблеме. — Но он... я... я оставила его в тайном логове Питера Пэна.
— И что, он не хочет отдавать? — осведомился Теренс.
— Я не просила его, — покачала головой Динь и отвела взгляд.
Теренс не так уж много знал о Питере Пэне, только то, что когда-то Динь дружила с ним, а потом ни с того ни с сего перестала общаться. Воробьиный человечек видел, что Динь расстроена и смущена, поэтому не стал выспрашивать у неё подробности. Динь была очень благодарна ему за чуткость.
Они ещё немного посидели молча, глядя на звёзды.
— Я мог бы слетать с тобой, — наконец произнёс Теренс. — К Питеру Пэну.