Unknown

ZJ

Качаю головой.

— Я плохо себя знаю, но что-то мне подсказывает, что я был очень азартен. И я принимаю твой вызов.

— Какой вызов? Думаешь, ты сможешь снова мне понравиться?

Поворачиваюсь к ней.

— Нет. Я смогу снова заставить тебя влюбиться.

Я вижу плавное движение горла, когда она сглатывает, но Чарли не теряет бдительность.

— Удачи. Я практически уверена, что ты будешь первым парнем, соревнующимся с самим собой за сердце девушки.

— Возможно, — мы заезжаем

ко мне во двор. — Но я ставлю на себя.

Я выключаю двигатель и выхожу. Чарли не отстегивает ремень.

— Ты идешь? Мне нужно принять душ.

— Я подожду в машине, — говорит она, не глядя на меня.

Я не спорю. Закрываю дверь и захожу в дом, думая о скромной улыбке, которая, клянусь, играла в уголках ее губ.

И хоть ее сердце не стоит на первом месте в моих приоритетах, это определенно запасной план, если нам так и не удастся вернуться к себе позавчерашним.

Несмотря на все дерьмо — ее измену с Брайаном, мою с психологом, вражду семей — мы определенно пытались держаться вместе. Должно в нас быть что-то более глубокое, чем влечение или детская привязанность. Иначе я бы не продолжал бороться за нее.

Я хочу снова это ощутить. Вспомнить, каково любить человека. И не любого. Я хочу знать, каково любить Чарли.

11 — Чарли

Я стою на краю газона и смотрю на улицу, когда он подходит ко мне сзади. Я не слышу его приближения, но могу учуять. Не знаю как, поскольку от него пахнет улицей.

— На что смотришь? — спрашивает парень.

На дома — каждый из них безукоризнен и ухожен до безобразия. Мне хочется пальнуть из пистолета в небо, просто чтобы тихони, живущие в них, выбрались наружу. Этому кварталу не помешало бы вкусить немного жизни.

— Странно, до чего же деньги делают районы тихими, — говорю я. — На моей улице, где ни у кого нет денег, очень громко. Сирены воют, люди кричат, хлопают дверями, включают музыку на всю катушку. Где-то кто-то всегда создает шум. — Я поворачиваюсь, не ожидая своей реакции на его влажные волосы и бритую челюсть. Сосредотачиваюсь на его глазах, но от этого не легче. Я откашливаюсь и отворачиваюсь. — Я предпочитаю шум.

Он делает шаг, и мы оказываемся плечом к плечу, глядя на тихую улочку.

— Нет. Тебе не нравится ни то, ни другое. — Силас говорит, будто знает меня, и я хочу ему напомнить, что это не так, но тут он берет меня за локоть. — Давай выбираться отсюда. Сделаем что-то, что не присуще Чарли и Силасу. Что-то только наше.

— Ты так говоришь, будто мы вторглись в их тела.

Силас закрывает глаза и откидывает назад голову.

— Ты себе не представляешь, как часто я думаю о вторжении в твое тело.

Я

не планировала так громко смеяться. Я запутываюсь в собственных ногах, и Силас едва успевает поймать меня. Мы оба хохочем, и он потирает мои руки.

Я отворачиваюсь. Мне надоело испытывать к нему симпатию. У меня лишь полтора дня воспоминаний, но они уже полнятся не ненавистью к Силасу. А теперь он еще и придумал себе новую цель в жизни — влюбить меня в себя. Меня раздражает, что это мне нравится.

— Уйди, — говорю я.

Он поднимает руки в знак капитуляции и делает шаг назад.

— Достаточно?

— Дальше.

Еще шаг.

— Так лучше?

— Гораздо, — язвлю я.

Парень ухмыляется.

— Я плохо себя знаю, но я определенно люблю игры.

— Ой, я тебя умоляю. Силас, будь ты игрой, это была бы «Монополия». Ты ходишь, ходишь, но в итоге все жульничают, чтобы, наконец, покончить с этим.

Он молчит с минуту. Я уже жалею о своих словах, несмотря на то, что это была шутка.

— Наверное, ты права, — он смеется. — Вот почему ты изменила мне с тем придурком Брайаном. К счастью для тебя, я больше не «Монополия». Теперь я «Тетрис». Все кусочки моей мозаики подойдут к твоим.

Я фыркаю.

— Ну и к школьному психологу, конечно же.

— Удар ниже пояса, Чарли, — он качает головой.

Я жду пару секунд, покусывая губу.

— Мне не очень хочется, чтобы ты так меня называл.

— Чарли? — Силас поворачивается ко мне.

— Да. Это странно? Я не чувствую себя ней. Даже не знаю ее. Впечатление, будто это не мое имя.

Он кивает и идет к машине.

— Так я могу тебя переименовать?

— Да… пока мы со всем не разберемся.

— Поппи.

— Нет.

— Люси.

— Черта с два, да что с тобой не так?!

Он открывает пассажирскую дверь своего «Ровера», и я сажусь.

— Ладно-ладно… Вижу, ты не ценишь традиционно милые имена. Можем подыскать что-то покруче. — Он присаживается за руль. — Ксена…

— Нет.

— Рог.

— Фу, нет!

Так мы и проводим время, пока навигатор Силаса не объявляет, что мы на месте. Я осматриваюсь, удивленная собственной увлеченностью разговором — даже не заметила, как прошла поездка. Опустив взгляд на телефон, я вижу шесть сообщений от Брайана. Не хочу с ним сейчас разбираться. Прячу мобильный и кошелек под сидение, с глаз долой.

— Где мы?

— Бурбон-стрит, — отвечает он. — Самое популярное место в Новом Орлеане.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я с нотками подозрения.

— Вбил в гугле. — Мы смотрим друг на друга поверх капота, а затем одновременно закрываем дверцы.

— Откуда ты знал, что такое гугл?

— Как раз в этом мы и должны разобраться.

— Я думаю, мы инопланетяне, — говорю я. — Поэтому у нас и отсутствуют воспоминания Чарли и Силаса. Но мы помним, что такое гугл и тетрис, из-за компьютерных чипов в наших мозгах.