Unknown
Шрифт:
— Какая у меня фамилия, Силас?
Ее голос как дым. Мягкий, тонкий и испаряющийся в конце.
То ли у нее отличная интуиция, то ли у меня ужасно выходит скрывать тот факт, что я ничего не знаю. На мгновение я задумываюсь, а не рассказать ли ей правду. Если она мне поверит, то сможет ответить на многие вопросы. Но если нет…
— Малышка, — я расслабленно смеюсь. «Я называю ее малышкой?» — Что за вопросы такие?
Она перестает опираться на ногу, которая, как я думал, приклеилась к полу, и делает шаг вперед. Затем еще один. Она
«Лилии».
От нее пахнет лилиями, и я понятия не имею, почему знаю, как они пахнут, и при этом не помню человека перед собой.
Ее глаза ни на секунду не отрываются от моих.
— Силас, какая у меня фамилия?
Я активно работаю челюстью, а затем снова поворачиваюсь лицом к раковине. Наклоняюсь и крепко хватаюсь за нее двумя руками. Медленно поднимаю взгляд, пока не встречаю ее в отражении.
— Твоя фамилия? — Во рту снова сухо, и мой голос звучит хрипло.
Девушка ждет.
Я отворачиваюсь и смотрю в глаза незнакомого парня в зеркале.
— Я… я не помню.
Ее отражение исчезает, за чем следует громкий шмяк. Напоминает мне о звуке на рынке Пайкс, когда они кидают рыбу и ловят в вощеную бумагу.
Шмяк!
Я поворачиваюсь и обнаруживаю ее лежащей на полу с закрытыми глазами и вытянутыми руками. Тут же сажусь рядом и поднимаю ее голову, но стоило мне приподнять девушку с пола, как ее глаза затрепетали.
— Чарли?
Она резко всасывает воздух и садится. Выбирается из моей хватки и отталкивает меня, будто боится. Я все равно держусь рядом, на случай, если она попытается встать, но не тут-то было. Она остается на полу, прижав ладони к плиточному полу.
— Ты потеряла сознание.
— Я в курсе, — хмурится она.
Я молчу. Наверное, мне стоило бы знать, что значат все ее выражения. Но я не знаю, напугана она, зла или…
— Я запуталась, — говорит она, качая головой. — Я… можешь… — она замолкает, а затем пытается встать. Я встаю с ней, но вижу, что ей это не нравится, судя по суровому взгляду на мои приподнятые руки, готовые подхватить ее на случай очередного обморока.
Чарли отходит от меня на два шага и скрещивает руку на груди. Затем начинает пожевывать большой палец второй руки. Она тихо изучает меня с мгновение, затем достает палец изо рта и сжимает ладонь в кулак.
— Ты не знал, что у нас общее занятие после ланча. — В ее голосе слышится намек на осуждение. — Ты не знаешь мою фамилию.
Я качаю головой, признавая два неоспоримых факта.
— Что ты помнишь? — спрашивает она.
Чарли напугана. Взволнована. Подозрительна. Наши эмоции отражают друг друга, и тут до меня доходит.
Она может казаться незнакомой. Я могу казаться незнакомым. Но наши действия — и поведение — абсолютно одинаковы.
— Что я помню? — повторяю я в попытке потянуть время на пару секунд и найти опору своим подозрениям.
Она ждет ответа.
— Историю, — я пытаюсь вспомнить все, что в моих
— О Боже. — Она делает быстрый шаг в мою сторону. — Это… это первое, что я помню!
Сердце подпрыгивает до горла.
Девушка начинает качать головой.
— Мне это не нравится. Бред какой-то. — Она кажется такой спокойной; я куда более взволнован. У нее уверенный голос. Я вижу страх лишь в ее глазах. Я бездумно притягиваю ее к себе, но больше ради собственного облегчения, чем из попытки успокоить ее. Она не отодвигается, и на секунду я гадаю, нормально ли это для нас. Были ли мы влюблены?
Я укрепляю хватку, пока не чувствую, как она напрягается.
— Нам нужно с этим разобраться, — говорит она, уходя из моих объятий.
Мой первый инстинкт — сказать ей, что все будет хорошо, я со всем разберусь. Меня охватывает всеобъемлющее желание защитить ее — только я понятия не имею, как это сделать, когда мы оба сталкиваемся с одной и той же реальностью.
Звенит звонок, оповещающий о конце испанского. Через пару секунд туалет наверняка наполнится людьми. Дверцы шкафчиков захлопнутся. Нам придется узнать, какой наш следующий урок. Я беру ее за руку и тяну за собой, открывая дверь в уборную.
— Куда мы? — спрашивает Чарли.
Я оглядываюсь и пожимаю плечами.
— Без понятия. Я просто хочу уйти.
3 — Чарли
Этот парень — Силас — хватает меня за руку, будто знает меня, и тащит за собой, как маленького ребенка. Так я себя и чувствую — маленькой девочкой в большом-большом мире. Я ничего не понимаю и уж точно ничего не узнаю. Пока он ведет меня по низким коридорам какой-то неизвестной школы, я могу думать только о своем обмороке; рухнула, как девица в бедственном положении! Да еще и на полу в туалете для мальчиков. «Мерзость какая». Я пересматриваю свои приоритеты, диву даваясь, как можно думать о таких мелочах, когда у нас определенно есть проблемы и посерьезней. Мы выходим на солнце, и я прикрываю глаза свободной рукой, пока этот Силас достает ключи из заднего кармана. Он поднимает их над головой и делает круг, нажимая кнопку сигнализации на брелке. Из дальнего угла парковки доносится вой сирены.
Мы бежим на звук, шлепая туфлями по бетонному полу, будто за нами гонятся по пятам. Возможно, так и есть. Машина оказывается внедорожником. Впечатляет, учитывая, что она возвышается над остальными автомобилями, делая их мелкими и незначительными. «Лэнд Ровер». Либо Силас ездит на машине отца, либо купается в его деньгах. А может, у него и нет отца. Он все равно не сможет мне сказать. Откуда я вообще знаю, сколько стоит такая машина? Я помню, как все устроено: машины, правила дорожного движения, президентов, но не кто я такая.