Untitled.FR11.rtf5

Неизвестно

У меня всегда вызывало досаду, что поэт Федор Михайлович Шадрунков так мало читает книг, а если и читает, то не те, которые читать нужнее всего.

Слушая его примитивные рассуждения, дескать, нося в себе задаток мира, че­ловек, или — так точнее будет! — смертный, не гарантирован от падения, от за­бвения своей смертности и от обращения своей деятельности в разрушительную, я не сумел сдержать досаду.

— О, нет-нет! — воскликнул я. — Все во мне восстает против этой убогой, суженной до пространства галактики

мысли!

Шадрунков обиделся и за галактику, и за своего учителя Н.Ф. Федорова и ска­зал, что вычеркивает меня из списка экипажа.

Но мне было не до этих детских обид.

— Вычеркивай! — сказал я. — Все равно я не могу покинуть эту скорбную юдоль, пока не найду ответа на поставленные вопросы.

Поэт ушел, а я продолжал идти по тернистому и темному пути размышлений о странности природы упырей.

Я мучился, терзался невозможностью проникнуть в упыриную суть, морщины бороздили мой лоб, пока...

— А почему? — задал я себе вопрос. — Почему ты должен понимать смысл? Кто ты такой, чтобы понимать его, если этот смысл не понимает, быть может, и сам Борис Николаевич?

И тогда мне сразу стало легко.

Действительно...

Ведь все мы согласны, что идея приспособить упыревидные структуры и орга­ны для уничтожения всей России сразу — идея гениальная!

Ну, так что же еще вам надо?

Вам мало того, что идея гениальна, вам еще и смысл подавай?

Как не совестно, господа!

Нельзя же требовать всего сразу...

И поймите, что не ненависть к России движет Борисом Николаевичем, а любовь к ней... Потому, что он патриот, потому, что любит Россию, он и уничтожает ее...

Вот такой ответ дал я после долгих раздумий автору письма и так же отвечаю и вам...

Я считаю, господа, что более правильного ответа вы не получите и от самого Бориса Николаевича...

А людей, что ж...

Людей, как говорит Борис Николаевич, конечно, жалко...

Эпилог

С тех пор как Борис Николаевич прогнал Горбачева, по ночам подолгу не гас­нет свет в Кремле. Борис Николаевич спит всего три часа в сутки, а остальное время работает. Дел невпроворот — такая страна огромная все-таки...

Хоть и Украины нет, и Прибалтики, и Кавказа, и целины, а все равно еще много всего осталось. Вот и поломаешь тут голову, как лучше управиться...

Да, подолгу теперь не гаснут окошки в Кремле.

Сидит Борис Николаевич, думает.

И все о нас с вами, которые его выбирали.

Но порою словно слышится что-то — и тревожным становится выражение его лица. Подходит Борис Николаевич к окну и долго смотрит в мутноватые сумерки, где голодные люди спешат на работу...

Вздыхает Борис Николаевич облегченно.

Вроде бы послышалось, вроде бы не пропели еще петухи, вроде бы еще есть время доделать задуманное...

А петухи действительно долго чего-то нынче

не поют.

Не знаю...

К добру ли это...

КОММЕНТАРИЙ ПУБЛИКАТОРА № 2

Исследование, озаглавленное «Пока не запел петух», было завершено его авто­ром Ш-С., видимо, в конце 1991 — начале 1992 годов...

Ко мне оно, как я уже сообщал, попало вскоре после дневника Героя Вселенс­кого Союза, поэта Федора Шадрункова, который под заголовком «Полет на Юпи­тер» был опубликован в №З «Кубани» за 1992 год.

К сожалению, кроме тех сведений, которые Федор Михайлович сообщил о сво­ем друге Ш-С. в дневнике, об авторе исследования «Пока не запел петух» мне ничего не известно.

Зачем же, спрашивается, я сообщаю об этом, если ничего не могу добавить к облику вдумчивого исследователя, которого и так уже полюбил читатель?

Да только по той причине, что случилась крайне досадная накладка. Вначале в московской газете «День» , а потом и в других изданиях были опубликованы отрывки из этого сочинения, но почему-то под моей фамилией.

Это породило массу недоуменных вопросов, и я был вынужден каждый раз разъяснять: я послал в редакцию исследование Ш-С., но сам к сему высокому на­учному шедевру непосредственного отношения не имею. Поэтому я и вынужден отвергать все предложения, которые делают мне как частные лица, так и обще­ственные организации, приглашая в качестве эксперта для определения: упырем или вампиром является тот или иной общественный деятель.

— Нет-нет! — решительно отвечал я на эти предложения. — Я не распола­гаю тем объемом специальных знаний, которые позволяют безошибочно отличить вампира от упыря. Хотя я, по редакционному поручению, и посещал некоторые заседания Конгресса защиты прав Людоедов, Упырей и Некрофилов, но получен­ных там сведений явно не достаточно для работы, которую вы мне предлагаете. Для этого требуется иной, более высокий и ясный ум. Такой как, например, у господина Ш-С. — автора замечательного научно-популярного очерка «Пока не запел петух». Поймите, что классификация упырей и вампиров дело тонкое. Тем более сейчас, когда всё так зыбко в политической жизни нашей страны, когда вам­пиры легко принимают обличие упырей, а упыри зачастую вынуждены притво­ряться вампирами.

К сожалению, ошибка, совершенная газетой «День», была повторена другими изданиями. Совсем недавно журнал «Проза» снабдил зачем-то публикацию очер­ка Ш-С. не только моей фамилией, но еще и моим портретом, впрочем, не очень похожим на меня.

Какую цель преследовал господин Крымский, являющийся редактором и из­дателем этого отнюдь не научного журнала? Не исполнял ли г. Крымский заказ какой-то тайной организации, поставившей своей целью свести научное значение трудов Ш-С., так сказать, на уровень юмористического произведения.