Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира
Шрифт:
Однако через два года эта прекрасная сказка о волшебной семье превратилась в кошмар. Неудержимая Миссис Би кричала на своих внуков Рона и Ирва прямо перед клиентами, громогласно называя их бездельниками. У нее была сложная жизнь, которую она провела в упорном труде, — так неужели кто-то мог знать о бизнесе больше ее самой?! Постепенно, и по вполне понятным причинам, «парни» перестали с ней разговаривать.
Наконец, когда ей уже исполнилось 95 лет, внуки решили ослушаться ее приказа в одной сделке по покупке ковров, и тут она взорвалась. Это было последней каплей. «Я была боссом. А они ничего мне не сказали»57, — бросила она в гневе и ушла. По дороге к выходу из магазина она успела потребовать выплаты ей 96 000 долларов
Однако, сидя дома, она, по собственным словам, была «ужасно одинока и маялась от безделья. Я сходила с ума»59. В зловещих газетных интервью она не называла своих внуков иначе, как «неумехами» или даже «нацистами» (что звучало шокирующе)60. Она собралась в одиночку поехать в Хай-Пойнт в Северной Каролине, на самую крупную выставку в мебельной отрасли. Потом внезапно решила отремонтировать принадлежащий ей склад, расположенный напротив Furniture Mart. Затем провела в нем «гаражную распродажу», от которой получила 18 000 долларов, избавившись от «некоторых собственных вещей»61. Несколько месяцев спустя «Склад Миссис Би» получал выручку по 3000 долларов в день, еще официально не открывшись.
Отвечая репортеру местной газеты на вопрос о предстоящей битве за клиентов, она прорычала: «Я им задам!» Когда же журналисты упомянули о нехватке места для парковки около ее нового магазина, она указала пальцем на парковку Furniture Mart и сказала: «Паркуйтесь там... они этого все равно не заметят». Вскоре Блюмкин по уши увязла в борьбе со своими внуками в вопросе о парковках. Она повесила около магазина плакат: «Их цена 104 доллара, моя — 80»62. Когда Боб Браун из программы 20/20 на канале АВС спросил ее о Furniture Mart, то она рявкнула: «Я желаю им взлететь на воздух. Мне будет приятно отправить их в ад...»63
Незадолго до этого Баффет произнес одну из своих знаменитых фраз: «Я бы предпочел схватиться с гризли, — сказал он, — чем конкурировать с Миссис Би и ее потомством»64. Оказавшись между дерущимися гризли, Баффет повел себя так, как поступал всегда в случае краха отношений у его друзей. Он отказался встать на чью-либо сторону. Однако Миссис Би посчитала такое поведение нелояльным. «Уоррен Баффет мне не друг, — сказала она одному репортеру. — Я зарабатывала ему по 15 миллионов долларов в год, а когда у меня вышел спор с собственными внуками, он не встал на мою сторону»65. Это было мучительно для Баффета, который совершенно не выносил конфликтов и разрыва отношений.
Луи, который в глазах матери выглядел совершенным, не мог совладать с темпераментом Розы. «Она поняла, что теряет контроль над магазином, и это сорвало ей крышу», — говорит он.
«Он всегда относился к матери как к идеалу, — отмечает Баффет. — Для нее было мучительно признать, что она теряет контроль. Она была в ярости на весь мир, утратив то, что любила больше всего».
Через два года склад Миссис Би, хотя и оставался еще сравнительно небольшим, рос шаг за шагом и уже начал угрожать позициям Mart. Наконец Луи решил вновь вступить в переговоры. «Мама, — сказал он, — ты должна продать нам этот магазин. Нет никакого смысла конкурировать друг с другом»66. И Роза позвонила Баффету. Она скучала по Mart. Она скучала по своей семье. Она была совершенно одна в своем доме, лишенная близких. «Я была неправа», — сказала она. Семья значила для нее больше, чем гордость, и больше, чем бизнес. Миссис Би сообщила Баффету, что хотела бы вернуться. Держа в руках коробку конфет Sees Candies и огромный букет розовых роз, Баффет направился на встречу с ней. Он предложил ей пять миллионов долларов только за название магазина и переуступку прав аренды.
В этот раз он, правда, применил одну уловку. Ей пришлось подписать дополнительное соглашение, по которому она обязалась
Миссис Би так и не научилась нормально читать и писать по-английски. Несмотря на это, она подписала соглашение (смысл которого был ей детально разъяснен) своей характерной монограммой. Это соглашение стало темой заголовков огромного количества газет. «Наконец я приобрел уверенность, что она не сделает ничего плохого в приступе ярости», — говорит Баффет. Он вновь начал относиться к ней с максимальным почтением. Ему хотелось, чтобы она постоянно пребывала в счастливом настроении и не задумывалась над тем, чтобы вновь покинуть компанию, включив тем самым механизм принудительного ограничения конкуренции.
7 апреля 1993 года Коммерческая палата Омахи ввела Розу в Зал славы бизнеса вместе с Баффетом, Питером Кивитом и еще несколькими бизнесменами. В сотый день рождения Миссис Би Баффет с немного трясущимися коленями поднялся на сцену Highland Club и впервые в жизни спел на глазах у публики. Он также пожертвовал миллион долларов местному театру, реконструкцией которого она занималась.
Этому никто не мог поверить. Уоррен Баффет отдал целый миллион долларов!
Но Розу Блюмкин не могли испортить ни лесть, ни даже миллион долларов, который ей выделил Уоррен Баффет. Она чувствовала, что имеет огромный долг перед страной, давшей ей такие большие возможности и позволившей заработать гигантское состояние. Она настаивала, чтобы на всех семейных праздниках обязательно исполнялась песня God Bless America361, причем иногда по нескольку раз.
«Не думаю, что заслуживаю этого», — повторяла она67. Но разумеется, она была целиком и полностью этого достойна.
Часть пятая
Король Уолл-стрит
Глава 45. Когда стоит вызывать тягач
Омаха • 1982-1989 годы
После круиза на Queen Elisabeth II Сьюзи Баффет продолжала слушать истории мужа о Миссис Би и всех остальных его увлечениях, но при этом отступила от него на то же расстояние, что и все остальные. Почти каждый день они с Уорреном общались с помощью специальной «горячей линии», установленной в ее квартире. Стоило раздаться телефонному звонку, как она моментально вскакивала с места. «Это Уоррен!» — восклицала она и прерывала любой разговор или дело, чтобы ответить на звонок. Как и прежде, он оставался для нее объектом ответственности номер один. Однако в те моменты, когда он в ней не нуждался, Сьюзи принадлежала самой себе.
Сьюзи переехала из своей крошечной квартиры в Gramercy Tower в другой закуток, расположенный на Вашингтон-стрит, рядом с фуникулером, с великолепным видом на залив. Она выбрала этот дом, потому что в нем жил Питер с женой Мэри и ее двумя дочерями. Он продолжал заниматься музыкой. Чтобы оплачивать текущие счета, Питер начал сдавать свою студию музыкантам, писал музыку на заказ для всех, кто был готов за нее заплатить. Среди таких была продюсерская компания Video West, а также авторы нескольких студенческих фильмов1.