Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Шрёдер Элис

«Как бы то ни было, увольняемые не могут быть полностью предоставлены сами себе. Конечно, свободный рынок позволяет делать в этой стране массу прекрасных вещей, но работникам нужна какая-то защищающая их система. Поскольку основными плодами свободного рынка пользуется общество, оно и должно нести основные расходы, связанные с полученными преимуществами». Разумеется, Уоррен не хотел брать на себя финансирование деятельности, на которую у государства не находится денег. Поэтому рабочие должны были получать в точности ту пенсию, которая полагалась им по условиям трудового договора. «Рынок несовершенен. Не стоит рассчитывать на то, что он сам по себе обеспечит достойную жизнь каждому отдельно взятому человеку».

К моменту закрытия фабрики текстильный бизнес превратился в крошечный и почти незаметный элемент в структуре холдинговой компании под названием Berkshire Hathaway. План Баффета

состоял в том, что бизнес Berkshire Hathaway (способной к тому моменту поглощать огромные компании типа Nebraska Furniture Mart) будет развиваться за счет страхового направления. В течение 1970-х годов Баффет собрал воедино прежде разрозненную группу страховых компаний и переподчинил их National Indemnity для того, чтобы сделать большой прорыв. Это была прекрасная стратегия, однако на протяжении целого ряда лет в ее реализации было сделано довольно много ошибок.

Прежде всего ушел в отставку Джек Рингуолт. Затем произошел так называемый «инцидент с Omni», в ходе которого National Indemnity была обманута своим агентом. Этот инцидент грозил компании убытками в размере 10 миллионов долларов, если не больше. И хотя в итоге для его урегулирования потребовалась всего пара миллионов, данный инцидент был лишь первым в целой череде проблем, преследовавших страховые компании. В начале 1970-х годов Баффет купил небольшую компанию, занимавшуюся страхованием автомобилей и жилья. Компания прозябала, пока ее не возглавил новый управляющий. Примерно по такой же схеме происходили все остальные инвестиции Баффета в страховой бизнес — сначала компания по уши погрязала в проблемах, потом он вызывал «тягач». Чтобы вытащить некоторые компании из трясины, порой требовались мощные двигатели и лебедки. Berkshire приняла участие в страховой программе для рабочих Калифорнии. Они получали страховое возмещение в случае потери заработной платы и трудоспособности из-за несчастных случаев на производстве. К 1977 году одна из страховых компаний Баффета оказалась на грани «разрухи», когда раскрылось, что один из ее менеджеров берет взятки у страховых брокеров⁸. Протеже Баффета Дэн Гроссман отправился в Лос-Анджелес для спасения компании. Там он достаточно быстро обнаружил, что не понимает сути страхового бизнеса, куда более сложного и жесткого, чем могло бы показаться на первый взгляд. (К примеру, Верну Маккензи один раз пришлось специально ехать в командировку для того, чтобы вернуть права на дом и машину агента⁹.) Хотя превращение бухгалтера в страховщика было не совсем типичным, но в мире Баффета было принято считать, что толковому человеку все по плечу. Столкнувшись с необходимостью спасать тонущую компанию, Гроссман решил «вызвать тягач» и нанял опытного менеджера Франка Денардо, который начал понемногу выправлять ситуацию. Баффет нашпиговал очередной годовой отчет Berkshire похвалами в адрес Денардо.

В качестве эксперимента Баффет запустил компанию, занимавшуюся перестрахованием (то есть страхованием других страховых компаний). Для управления ею он пригласил на работу Джорджа Янга, скромного человека профессорского вида. Казалось, Янг знал, что делает. В компанию потекли деньги. Однако достаточно быстро оказалось, что поток выплат значительно превышает поток входящих платежей. Баффет попытался решить эту проблему вместе с Янгом, но затем передумал, благословил Гроссмана и отправил его в Нью-Йорк на очередную спасательную операцию. Задание, по словам Гроссмана, было «достаточно расплывчатым». «Он сказал: поговори с людьми из Lloyds и найди парочку перестраховочных сделок, которыми мы могли бы заняться». Гроссман быстро понял, что перестраховочный бизнес — дело для специалистов-профессионалов. Не получив никаких подробных инструкций, он остановился в конторе Руана и Канниффа и принялся серьезно изучать инвестиции в страхование.

Другим предприятием Баффета в области страхования было создание Homestate Companies — группы небольших страховых компаний, разбросанных по ряду штатов. Он руководствовался достаточно простой логикой: клиенты должны чувствовать себя более комфортно, если с ними работает человек на должности президента компании, а не менеджеры регионального офиса большой национальной страховой компании. В 1978 году Баффет писал, что результаты работы этих компаний оказались «разочаровывающими». Конечно, клиентам было приятно вести дела напрямую с президентами компаний, однако у крупных национальных игроков были свои преимущества, например опыт. Homestate Companies отчаянно нуждались в новом руководителе. Баффет не собирался решать эту проблему в одиночку. В данном случае не сработала и его обычная техника управления — вытащить из компании все излишки денежных

средств и поднять цены. Хотя эта операция имела бы краткосрочный результат, но не привела бы к притоку средств в компанию. Его друг Том Мерфи любил говорить, что Баффет устанавливал для себя правило «делегирования максимума полномочий вплоть до полного отказа от участия»¹⁰. Он поставил руководить одной из таких компаний Верна Маккензи. В какой-то момент тот понял, что совершенно не разбирается в страховом бизнесе, опустил руки и сдался¹¹. Тем временем Франк Денардо внезапно скончался от сердечного приступа в возрасте 37 лет. Бизнес по управлению компенсациями для рабочих Калифорнии вновь остался без руля и ветрил. Баффет опять вытащил Гроссмана из Нью-Йорка, чтобы бросить на этот участок.

Гроссман (в возрасте 26 лет) вдруг обнаружил себя в роли президента компании, для которой предотвращение мошеннических действий значило чуть ли не больше, чем рост продаж. Ему приходилось работать с клиентами, которые на протяжении десятилетий оказывались жертвами нечистоплотных страховых компаний. Его призывы к помощи отскакивали от Баффета, как масло от тефлоновой сковородки, что никак не способствовало наведению порядка. Гроссман был одним из многих людей, понявших, что накопившиеся завалы придется разгребать им самим. Этот яркий и трудолюбивый человек, с головой погрузившийся в бизнес, чувствовал себя «совершенно неквалифицированным» для того, чтобы управлять страховой компанией, в силу своей молодости и недостаточной подготовки. Баффет верил в него и не сомневался в том, что Гроссман сможет добиться успеха. Однако напряжение оказалось для Гроссмана чрезмерным, что усугубилось развалом его брака. В конце концов он заявил Баффету, что не в состоянии контролировать процесс, переехал в район залива Сан-Франциско и занялся самостоятельным управлением инвестициями¹².

Баффет, страдавший, когда его кто-то покидал, упрашивал его остаться в составе Buffett Group. Многие члены группы любили Гроссмана — некоторые даже звонили ему, пытаясь отговорить от ухода. Но он чувствовал, что не сможет поддерживать должный уровень автономии, находясь рядом с Уорреном, Сьюзи и толпой зависимых от них и верящих им людей. Понимая, что он может проиграть все, что у него есть, он оборвал все связи с Баффетами. «Он просто развелся с ними», — сказал один его бывший друг, который понимал, почему Гроссман так сделал, но при этом считал его поступок неправильным.

Теперь в офисе стало меньше на одного человека, готового поддержать растущую страховую империю. Верн Маккензи почти не виделся с Баффетом. Он был полностью погружен в решение задачи, каким образом включить финансовые показатели Furniture Mart в отчетность Berkshire без того, чтобы показывать «нижнее белье Миссис Би». Во время странствований Гроссмана Баффет поставил на его место Майка Голдберга, бывшего консультанта из McKinsey, который когда-то работал на «Рикерсхаузер» в офисе Pacific Coast Stock Exchange. Голдберг, уроженец Бруклина, с сардонической проницательностью и тончайшим чувством юмора, обладал так называемым «страховым геном», состоявшим на треть из ловкости для гандикапа и на две трети — из скептицизма в отношении человеческой природы. Это позволяло ему освоить тонкости страхового бизнеса. Баффет начал посвящать общению с ним все больше времени — ему было свойственно тратить много времени на одного, а то и двух своих протеже.

С появлением Голдберга прежний учтивый и наполненный церемониями средне-западный стиль ведения бизнеса в офисе изменился до неузнаваемости. Менеджеры, которые, по мнению Голдберга, соответствовали своим должностям лишь на 90 процентов, отправлялись собирать вещи. По мере того как все больше людей вылетало из терпящих бедствие Homestate Companies, Голдберг начал приобретать все более пугающую репутацию. Он позвал в компанию нескольких новых людей, занимавшихся вопросами компенсации для рабочих и перестраховочными операциями. Кое-кто смог выдержать его натиск, другие не справлялись с работой в условиях столь насыщенной атмосферы и уходили.

Привычный для Голдберга метод состоял в том, чтобы вызывать к себе менеджеров и проводить с ними длительные беседы, безжалостно задавая огромное количество вопросов, чтобы понять, как они относятся к своей работе, и привить им нужный взгляд на вещи. Ценность столь детального и пристального отношения к работе в условиях повсеместного хаоса было сложно переценить. Один бывший менеджер называл работу с ним «движением в аэродинамической трубе». Люди, сумевшие выдержать давление Голдберга, получали возможность многому от него научиться. По словам одного бывшего сотрудника, он относился к тем людям, которые «подзывают такси истошным криком».