Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Шрёдер Элис

Молодые Баффеты выросли в атмосфере ненависти к Рузвельту, а потом и Трумэну. И хотя он и был инициатором так называемой «доктрины Трумэна», призванной остановить распространение коммунистических идей, Говард, как и многие другие консерваторы, считал, что Трумэн и его госсекретарь Джордж С. Маршалл слишком много заигрывали со Сталиным³³. Более того, Трумэн активно поддерживал план Маршалла, согласно которому в Европу после окончания Второй мировой войны было направлено восемнадцать миллионов тонн продовольствия, против чего голосовал и Говард, и другие семьдесят четыре конгрессмена. Говард, убежденный в том, что план Маршалла опасен для страны и что демократы разрушают национальную экономику, купил для своих дочерей золотые браслеты-цепочки. По его мнению, эти браслеты помогли бы им не умереть с голоду, когда доллар полностью обесценится.

В этот год Говард участвовал в своей четвертой

избирательной кампании. И хотя Уоррен присутствовал на том злосчастном матче, когда Говард подвергся обструкции за свою поддержку закона о «рабском труде» Тафта-Хартли, он, как и другие члены семьи, считал, что отцу практически гарантировано привычное место в Конгрессе. Тем не менее Говард впервые поручил процесс управления своей избирательной кампанией другому человеку — старому другу семьи доктору Уильяму Томпсону. Широко известный и любимый многими в Омахе, Томпсон хорошо чувствовал пульс города и был неплохим психологом. День за днем по мере развития кампании жители Омахи приходили к Говарду и наперебой говорили ему: «Поздравляем, Говард, ты вновь в игре, и я работал на тебя», как если бы кампания уже завершилась.

Казалось, что и у кандидата в президенты Дьюи дела идут как надо. Опросы общественного мнения показывали, что Трумэн отстает настолько сильно, что одна из исследовательских организаций под названием Roper! вообще перестала опрашивать избирателей на его счет. Трумэн не обращал внимания на все эти знаки и в течение нескольких месяцев путешествовал по всей стране, произнося речи с площадки своего железнодорожного вагона. Он защищал так называемую политику «Справедливого курса» (Fair Deal): всеобщее страхование в области здравоохранения, расширение гражданских прав и принятие соответствующих законов, а также отмену закона Тафта-Хартли. Он разъезжал на поезде, маршировал с участниками парадов и выглядел при этом столь безмятежно, как будто не читал газет, предвещавших ему поражение³⁴.

По мере приближения дня выборов в предвкушении переизбрания отца и победы Дьюи Уоррен начал готовиться к тому, чтобы по договоренности с зоопарком

Филадельфии прокатиться 3 ноября на слоне по Вудленд-авеню. Он планировал себе своего рода триумфальный марш и представлял себя Ганнибалом, покоряющим Сардинию.

Однако на следующее утро после выборов Уоррену пришлось отменить свою затею. Во-первых, выборы 1948 года выиграл Трумэн, а во-вторых, его отец Говард потерпел поражение. Избиратели вышвырнули его из Конгресса. «Я никогда раньше не катался на слоне. И когда Трумэн победил Дьюи, идея со слоном была смыта в канализационную трубу. А мой отец потерпел поражение впервые за четыре избирательные кампании. Это был по-настоящему ужасный день».

* * *

Спустя два месяца, за несколько дней до того, как Баффеты покинули Вашингтон после окончания срока полномочий Говарда, умер Фрэнк, дед Уоррена. Когда Уоррен был маленьким мальчиком, Фрэнк постоянно предрекал падение то одной, то другой ценной бумаги. Когда нотариус прочитал семье его завещание, то оказалось, что Фрэнк владел лишь правительственными облигациями и ничем больше³⁵. По условиям завещания все принадлежавшие ему облигации направлялись в особый фонд. После наступления срока погашения полученные средства могли направляться лишь на покупку очередного транша правительственных облигаций. Как будто для того, чтобы убедить своего племянника Говарда, уполномоченного вести дела фонда, Фрэнк оставил для членов семьи копии письма Бакстера, даже с того света убеждая их в том, что правительственные облигации являются единственным безопасным видом инвестиций. По всей видимости, Фрэнк хотел покоиться с миром и на тот момент был единственным Баффетом, сделавшим все, чтобы его мнение учитывалось и после смерти. Однако Говард, разумеется, страшился инфляции и серьезно опасался, что правительственные облигации могут превратиться в ненужные бумажки. В конце концов, преодолев сомнения, он решил оспорить условия завещания Фрэнка и убедить суд одобрить некоторые технические изменения, позволявшие со временем вкладывать деньги в акции³⁶.

Все это происходило в те времена, которые Лейла назвала потом «худшей зимой за многие годы». Метели почти похоронили под снегом Средний Запад, и в периоды особенно сильных морозов в Небраску, чтобы не дать умереть замерзающему скоту, сено доставлялось по воздуху³⁷. Зима, в которую производились воздушные доставки сена, стала настоящим символом победы Трумэна. Говард, который никогда не мог похвастаться большим состоянием, столкнулся с ситуацией, когда двое из его детей учились в колледже, а третий ребенок собирался туда поступать. Он попытался вернуться на работу в свою прежнюю фирму, теперь носившую название «Баффет-Фальк», однако его партнер Карл Фальк, который

вел дела на протяжении всего времени, пока Говард работал в Вашингтоне, не изъявил желания поделиться с ним долей. Говард перемещался по всей Омахе, смахивая колючий снег с лица, и пытался найти новых клиентов. Однако его длительное «сидение» в Вашингтоне привело к тому, что люди знали его в основном по публикациям в прессе, а статьи с названиями типа «Человеческая свобода зиждется на деньгах, обмениваемых на золото» создали ему репутацию человека крайних взглядов³⁸. Весной 1949 года он в поисках новых клиентов отправился в сельские окрестности Омахи и начал стучаться в двери фермерских хозяйств³⁹.

Что касается Уоррена, то поражение его отца, само собой, было для него крайне печальным, однако обеспечило ему хороший повод покинуть Восточное побережье. Он скучал в школе и ненавидел Филадельфию настолько, что называл ее Filthy-delphia⁴⁰⁹¹.

В конце весеннего семестра Уоррен наконец отправился домой. Это событие было для него настолько радостным, что он в течение некоторого времени подписывал свои письма «Экс-Уортон Баффет». Для своих действий Уоррен придумал разумное оправдание, утверждая, что учеба в Университете штата Небраска в Линкольне (в котором он собирался провести последние годы учебы) значительно дешевле, чем в Пенне⁴¹. Он вернул Дэвиду Брауну «форд-купе» с изрядно стертыми шинами. Для Брауна такая ситуация привела к немалым проблемам, так как в то время шины оставались большим дефицитом и их продавали по талонам⁴². Уоррен захотел сохранить у себя один-единственный памятный сувенир из Пенна. Последнее, что он сделал перед отъездом, — встретился с Клайдом. Они подбросили монетку, чтобы выяснить, кому достанется копия книги С. Дж. Симона «Почему вы проигрываете в бридж». Уоррен выиграл.

Глава 15. Интервью

Линкольн и Чикаго • 1949-й — лето 1950 года

Первое, что сделал Уоррен после возвращения в Небраску летом 1949 года, это устроился на работу в газету и начал заниматься распространением Lincoln Journal. Вместе со своим другом Трумэном Вудом, молодым человеком Дорис, они в складчину купили автомобиль. Уоррен чувствовал себя в Линкольне отлично: утром он шел на занятия в университет, а потом ездил по своему привычному маршруту. Во время отдыха он общался с редакторами местной газеты, обсуждая вопросы бизнеса, политики и журналистики. Теперь он стал начальником и занимался непростым управлением сельскими мальчишками-разносчиками. Пятьдесят молодых людей в сельских районах Небраски были подотчетны «мистеру Баффету». Внезапно ему стали близки проблемы, стоящие перед любым руководителем. Как-то раз он нанял на работу дочь священника из города Беатрис, предположив, что ее воспитание заставит ответственно подходить к работе. Сразу же после этого от работы отказались три других разносчика в Беатрис — одним своим решением Уоррен превратил их работу в «девчачью».

Часть лета Уоррен провел в Омахе, продавая предметы мебели в магазине JC Penney s. Его настроение постепенно начало улучшаться. Он даже купил укулеле, чтобы соревноваться с приятелем понравившейся ему девушки (в итоге, правда, он остался с укулеле, но без девушки).

Нужно сказать, что магазин Penney s был хорошим местом для работы. По утрам сотрудники устраивали неофициальные собрания в подвале. Уоррен, одетый в дешевый костюм, играл в перерывах работы на укулеле, аккомпанируя поющим коллегам, а затем шел зарабатывать свои семьдесят пять центов в час, продавая мебель. Менеджеры Penney s позвали его на работу и в период перед рождественскими праздниками, однако поручили ему торговать мужской одеждой и рубашками Towncraft. Глядя на полки с вещами, столь же непонятными для него, как меню во французском ресторане, Уоррен спросил у менеджера, что нужно рассказывать клиентам об одежде. «Просто говори им, что это камвольная пряжа, — ответил мистер Лэнфорд. — Никто не знает, что это такое». Уоррен и сам так никогда и не узнал, что такое камвольная пряжа⁹², но именно ею он и торговал все время, пока работал в JC Penney’s.

Осенью он переехал в меблированный дом на Пеппер-авеню в Линкольне, поделив квартиру с Трумэном Вудом, и приступил к полноценной учебе в Университете штата Небраска. Преподаватели в этом университете нравились ему куда больше, и он записался на курсы по множеству предметов. Бухгалтерский учет преподавал Рей Дейн, лучший на тот момент из всех преподавателей, которые были у Уоррена. В том же году Уоррен возобновил свой бизнес, связанный с мячами для гольфа, но в этот раз взял себе в качестве партнера Джерри Оранса, друга по колледжу в Пенсильвании.