Уоррен XIII и Всевидящее Око

дель Рио Таня

– Ни слова не говорил, – повторил Уоррен. – Я думаю, это обычный турист, остановился у нас по пути.

– Он ищет Око! – прошептала Аннаконда. – Я уверена! Зачем бы еще ехать в это ужасное место? Он ищет Око, он хочет его украсть!

Уоррен уже наслушался немало о Всевидящем Оке, таинственном сокровище, спрятанном где-то в отеле, – так считала Аннаконда. Как только она вышла замуж за Руперта и приехала сюда, так и принялась выспрашивать. Уоррен знал, что Око – легенда, все равно что гигантские насекомые, якобы таящиеся в лесу, или призраки, подстерегающие в лабиринте из живой

изгороди.

– Вряд ли он ищет Всевидящее Око, – честно сказал он.

– Ты малое дитя, ничего не смыслишь, – отмахнулась Аннаконда. – Вот что: как только увидишь снова этого таинственного гостя, сразу меня зови. Понял?

– Понял, – кивнул Уоррен.

– А теперь закрой за собой дверь и ступай.

– Оставить вас тут? В кладовке?

Он покорно закрыл за собой дверь, подозревая, что, если откроет ее через минуту, Аннаконды там уже не будет. Но проверять не решился.

Глава II,

в которой Уоррен выполняет множество работ по дому

Прошло несколько часов, руки разболелись, а Уоррен еще и половины дел не переделал. Сначала он собирался подмести только в своей комнате на чердаке, но потом решил прихватить весь восьмой этаж, а когда закончил с ним, нечаянно заметил, сколько грязи на седьмом. И тогда он решил подмести весь отель, иначе по отношению к другим этажам это будет нечестно!

По дороге Уоррен то и дело натыкался на беспорядок, оставленный тетей Аннакондой в поисках Всевидящего Ока: она целыми днями рылась повсюду и переворачивала всё вверх дном. К примеру, на шестом этаже она отодрала несколько половиц, и Уоррену пришлось хорошенько попрыгать на них, чтобы половицы встали на место. На пятом этаже край ковра оказался распущен, Уоррен вправил и заплел нити. После такого лечения ковер слегка вздыбился – опасно! можно споткнуться! – и Уоррен сбегал за утюгом, чтобы разгладить складки.

В коридоре четвертого этажа Уоррен обнаружил вспоротое кресло, вся набивка наружу – как будто пушистое существо надулось и лопнуло. Уоррен заскрипел с досады зубами и принялся запихивать набивку обратно, один лохматый кусок за другим. Но как только покончил с этой работой, заметил прорезанную в стене дыру. Времени замешивать штукатурку и замазывать дыру не было, так что он подтащил кресло к стене и его спинкой заслонил отверстие. Этим он займется потом.

Наконец Уоррен добрался до любимой части отеля: до галереи предков на четвертом этаже. Там на стене висели портреты двенадцати прежних владельцев отеля – дедов и прадедов Уоррена – в хронологическом порядке. Мальчик сразу подошел

к портрету своего отца, Уоррена Двенадцатого. Отец выглядел точно так, как запомнилось сыну: доброе лицо, ласковые карие глаза, загадочную улыбку обрамляют длинные завитые усы.

– Папа, у меня замечательные новости! – сообщил Уоррен портрету. – У нас появился гость. Впервые за долгое время. Я подумал, ты будешь рад об этом услышать.

Уоррен часто рассказывал отцу новости отеля. Он знал, что портрет не ответит, но можно хотя бы притвориться, будто папа его слышит.

– Немножко странный, – продолжал свой отчет Уоррен, – ни с кем не разговаривает. И не позволил мне отнести его багаж в номер. Но какая разница! Главное, у нас теперь есть постоялец. Дела идут на лад.

Уоррен всегда старался, чтобы новости звучали бодро. Он понимал: отец огорчился бы, если бы узнал, в каком запустении отель, поэтому хорошие новости раздувал, а о плохих не упоминал. Он не хотел, чтобы Уоррен Двенадцатый догадался, как на самом деле все скверно.

– У меня, конечно, работы полно, – продолжал он. – Столько всего надо успеть до зимы, столько окон починить и прочистить трубы отопления. И еще эти нахальные в'oроны вечно забивают дымоход. Но я помню, чему ты меня учил, я тебя не подведу.

Собственно, по этой причине Уоррен и трудился, не давая себе роздыху: он знал, что его отец усердно работал, и отец его отца, и отец отца его отца и так далее… Все они работали изо всех сил. Двенадцать поколений Уорренов превратили отель в один из прекраснейших в мире. А тупому дяде Руперту хватило пяти лет, чтобы все развалить.

– Здорово будет, когда мне исполнится восемнадцать и я смогу вступить в свои права. Тогда ты увидишь тут большие перемены! – посулил Уоррен, улыбаясь портрету Уоррена Двенадцатого.

Портрет Уоррена Двенадцатого подмигнул в ответ.

По крайней мере, так показалось Уоррену Тринадцатому. Под лучами послеполуденного солнца пятна света и тени причудливо играли на портрете. Уоррен знал, что подмигивание ему скорее всего почудилось, но все-таки ему стало теперь легче. Ему всегда становилось легче после разговора с отцом.

Уоррен сидел там, мечтая о счастливых временах, пока не зазвонили высокие часы в конце коридора. Вслед за ними загремели, задребезжали, заухали и другие часы, нестройный шум разнесся по отелю.

Четыре часа! Скоро ужин!

Уоррен помчался вниз, на первый этаж, влетел в кухню, наклонившись, проскочил под летящей дугой морковных кружочков – из-под ножа шеф-повара Буньона они устремлялись прямо в суповой горшок на другом конце помещения.

– Простите, опоздал, – извинился Уоррен.

– Не беда, мой мальчик! – откликнулся шеф. – Посиди, отдохни, пока я тут все подготовлю.

Шеф-повар был последним из старой гвардии: он слишком любил отель, чтобы с ним расстаться. Широкоплечий крепыш с могучими руками, смахивающими на медвежьи лапы, – но двигались эти «лапы» изящно и ловко.