Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

Брендон Пирс

К закату Диэр зашел в один из узких входов в Баг с отрядом из девяноста гуркхов и белуджей, вооруженных винтовками. Он выстроил роту на небольшом возвышении и отдал приказ стрелять без предупреждения. Солдаты стреляли как хотели, постоянно опустошая магазины и перезаряжая оружие.

Джалианвала-Баг превратился в ад кромешный, залитый кровью. Толпа носилась взад и вперед, как животные, на которых охотятся. Люди кричали, падали, умирали. Генерал направлял стрельбу туда, где толпа была гуще всего — в узкие переулки, которые являлись единственными путями отхода. Вскоре они уже были забиты трупами.

Через десять минут, во время которых было сделано 1 650 выстрелов, боеприпасы стали заканчиваться, Диэр приказал прекратить стрельбу и ушел. Он ничего не сделал для 1 500 раненых. Судя по официальным данным, генерал оставил после себя 379 убитых,

многие из которых были детьми. «Это был акт милосердия, хотя и жуткий, и они должны быть мне благодарны за то, что я это сделал», — сказал он в дальнейшем. Диэр заявлял, что эта бойня спасла Пенджаб от еще худшей судьбы, и добавлял: «Я полагал, что выполняю очень хорошее дело» [1548] .

1548

D.Sayer, «British Reaction to the Amritsar Massacre», PP, 131 (май 1991 г.), 140.

Диэр не был удовлетворен выполнением хороших дел в таких масштабах и решил наказать тех, кто виноват в беспорядках изначально. Он применял различные меры: комендантский час, отключение света, экспроприацию, пытки, произвольные аресты и судебные процессы, которые проводились в камере, где обвиняемым коллективно выносился приговор на основании ложных улик.

Вскоре правительство проявило снисходительность, объявило амнистию или смягчило наказание большинству признанных виновными. Но это произошло уже после того, как восемнадцать человек публично повесили, а сотни высекли.

Диэр использовал ряд ритуальных унижений в отношении жителей Амритсара. Он приказал им встречать низкими поклонами белых офицеров, заставлял юристов выполнять работу кули и, что стало самым печально известным, потребовал от прохожих ползти на животе по засыпанному потрохами и отходами переулку, на котором избили одну европейскую женщину и оставили умирать.

О'Двайер это прекратил, но во всем остальном поддержал Диэра. Он пытался скрыть новости о бойне и ее последствиях. Челмсфорд слабо попустительствовал происходящему в интересах усиления власти. Его пугало и мнение белых в Индии. Оно оказалось таким безумным и ярым, что судья из Лахора Малькольм Дарлинг чувствовал смущение и скованность, собираясь писать сестре на французском языке о преступлении Диэра против человечества [1549] . Когда Дарлинг осудил бойню в клубе, то другие участники сказали, что его следует отдать под трибунал.

1549

CSAS, Darling Papers, письмо Дарлинга своей сестре Ирен от 30 апреля 1919 г. Дарлинг растерял все амбиции после этого эпизода и посвятил себя написанию книг о крестьянах. «Профессиональный тупик оставил его принципы нетронутыми». (C.Dewey, «Anglo-Indian Attitudes» (1993), 163.)

На самом деле, некоторые соглашались с тем, что Амритсар фатально подточил этническую опору британского правления, подорвал великолепную самоуверенность англичан в Индии, которые привыкли вести себя, как отмечал Э.М. Форстер, словно бы являлись частью оккупационной армии.

Малькольм Дарлинг, друг Форстера, который считал, что предоставление независимости тремстам миллионам неграмотных станет безрассудной ошибкой, все же сказал романисту вскоре после бойни: «Самоуправление висит в воздухе, и теперь остался один путь — дать им его» [1550] .

1550

P.N.Furbank, «E.M.Forster: A Life», II (1978), 61.

Монтегю тщетно пытался восстановить высокие нравственные устои и назначил официальное расследование, которое должным образом осудило Диэра. В 1920 г. Палата общин подтвердила это заключение. Черчилль, который в то время был военным министром, заявил: Диэр более не будет занимать воинских должностей. Он же произнес памятную фразу: «Наведение страха — такое лекарство неизвестно британской фармакопее» [1551] .

Монтегю считал, что британская администрация может поддерживаться лишь доброй волей. Цитируя Гиббона,

радикальный депутат Парламента Джосайя Веджвуд сказал: Британская империя не должна быть жесткой копией Римской: «Вместо этого ей следует приглашать все ее народы стать гражданами на равных условиях с нами».

1551

Gilbert, «Churchill», 422.

Такие мягкие мнения не успокоили разгневанных индусов и вызвали жесткую парламентскую оппозицию. Особенно озлобленными и опасными были критики, которые ассоциировали примирение в Индии с уступками в Ирландии. Но дебаты окрасились и расовыми предрассудками. В самой Палате общин «тори» устроили поразительную демонстрацию антисемитизма, высмеивая и освистывая Монтегю, речь которого (по их мнению) была «еврейской по тону, крикам и жестам» [1552] . «Тайме» позже заявила, что он, будучи евреем, пропитан «ментальными идиомами Востока» [1553] . «Морнинг пост» считала, что не Диэр, а Монтегю должен находиться на скамье подсудимых. Она же выпустила серией брошюр «Протоколы сионских мудрецов» — печально известную подделку, в которой описывается еврейский заговор с целью власти над миром.

1552

A.Rumbold, «Watershed in India 1914-22» (1979), 202.

1553

«The Times» за 9 июля 1920 г.

Более того, Палата общин защищала и оправдала Диэра. Когда индийский лорд Сингх выступил против него, один из членов Палаты лордов, редко присутствующий на ее заседаниях, вполне разборчиво пробормотал: «Если они все такие же, как он, то чем больше их убьют, тем лучше» [1554] .

Свыше 26 000 фунтов стерлингов было собрано для Диэра в виде пожертвований общественности. Ему подарили украшенный драгоценными камнями меч с выгравированной надписью «Спаситель Пенджаба». Когда он умер в 1927 г., у Кенотафа возлагали цветы.

1554

A.Fitzroy, «Memoirs», II (год издания не указан), 734.

Если Диэр спас Пенджаб, который успокоился под железным кулаком, то он существенно ослабил власть Британии на Индостане в целом. Индусы рассматривали его, как часть британского правления. Молодой Джавахарлал Неру пришел к этой точке зрения к концу 1919 г., когда случайно оказался в ночном поезде из Лахора вместе с генералом и несколькими членами его штаба. Неру шокировала пижама Диэра с ярко-красными полосами, в которой тот ходил по вокзалу в Дели. Но еще больше шокировало хвастовство, которое Неру случайно услышал. Диэр заявлял: «Джалианвала-Баг преподаст чертовым коричневым урок!» [1555]

1555

Draper, «Amritsar», 178.

Соотечественники Диэра, судя по сочувствию к нему, явно разделяли это мнение. Неру сделал вывод, что Амритсар не был отдельным случаем, как считал Черчилль. Бойня — типичный пример жестокой и безнравственной природы империализма, которая «въелась в душу британских высших классов» [1556] .

Рабиндранат Тагор, поэт и лауреат Нобелевской премии, использовал подобный язык, заявляя: английские души были отравлены властью, которой они пользовались в Индии, а Амритсар «убедительно доказал, что наше истинное спасение — в наших собственных руках» [1557] .

1556

J.Adams, P.Whitehead, «The Dynasty: The Nehru-Gandhi Story» (New York, 1997), 48.

1557

R.Tagore, «Letters to a Friend» (1928), 88.