Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997
Шрифт:
Перед Второй Мировой войной протесты индусов из-за ограничений в правах, с которыми столкнулись их соотечественники в Южной Африке, Кении и других регионах, тоже стимулировали африканское сопротивление власти белых. Ганди подбадривал это, а Индийский национальный конгресс продемонстрировал необходимость политической организации. Неру и другие националисты вроде Субхаса Чандры Боса, проявляли сочувствие.
Неру писал: негры, с которыми он встретился на Международном конгрессе против колониального угнетения и империализма (организованном вездесущим агентом коммунизма Вилли Мюнценбергом в Брюсселе в 1927 г.), несли на себе следы уникального и ужасного мученичества, которое вынесла их раса [2171] . Но он считал, что африканцы не получат свободы без всеобщего освобождения от империализма. Так что сварадж и зарождающиеся африканские движения за независимость были частью одной цели, они
2171
R.G.Gregory, «India and East Africa» (Oxford, 1971), 417.
Глава 13
«Плетение нити индийской судьбы»
Путь к независимости
В годы после бойни в Амритсаре в борьбе Индии доминировали Мотилал и Джавахарлал Неру, а также махатма Ганди. Иногда их называли Отец, Сын и Дух Святой. В этой националистической троице последний бесспорно был первым. Моральные качества Ганди, достойные бога, которые преобразили его легкое и худое тело, давали ему уникальный авторитет и в самом Конгрессе, и за его пределами. Джавахарлал отмечал спокойную глубину его глаз, чистый и ясный голос и поразительное очарование манер. Он говорил, что в Ганди «есть что-то королевское, что заставляет добровольно ему подчиняться».
Сам Мотилал Неру стал последователем и учеником, несмотря на мирской успех (он был юристом при британском правлении) и сильный характер, который наложил видимый отпечаток на его манеру держаться. «Какой широкий лоб, плотно сжатые губы и волевой подбородок! — писал его сын. — Всем этим он заметно похож на бюсты римских императоров в музеях Италии» [2172] .
Схожесть Мотилала с цезарями стала еще более ярко выраженной, как отмечали другие, когда он отказался от бархатных домашних курток и вышитой золотом обуви в пользу чаддеров (белых домотканых одежд типатоги) и сандалий. Джавахарлал был утонченным, светским, прогрессивным, он так сильно поддался влиянию Запада, что говорил на хинди с английским акцентом, представляя еще большую антитезу Ганди.
2172
Nehru, «Autobiography», 129—30.
Привередливый и утонченный эстет сам не понимал тех дружеских чувств и привязанности, которую испытывал к аскету, носившему набедренную повязку, сидевшему на земле, скрестив ноги, и принимавшему пищу руками. Рационалист не мог понять мыслительный процесс садху, которого направлял внутренний голос. Молодой бабник не испытывал симпатий к мудрецу, который стремился стать «божьим евнухом» [2173] . Но он пришел к выводу, что личность Ганди имеет «странную власть над душами людей» [2174] .
2173
Chadha, «Gandhi», 425.
2174
Nehru, «Autobiography», 254.
Несмотря на их различия, Ганди привлек Джавахарлала, в котором тлел идеализм, и тот на протяжении многих лет «был ему покорен и верен, не задавая вопросов» [2175] . Его верность проявилась наиболее ярко, когда они с Мотилалом присоединились к махатме в кампании отказа от сотрудничества и гражданского неповиновения 1920—22 гг. Она предназначалась в качестве умеренного ответа кровопролитию в Джалианвала-Баге. Это была попытка Ганди освободить нацию через величайшую манифестацию силы души из когда-либо виденных в Индии. Оказалось, что он не может победить колониальное господство через бойкоты, прекращение работы и торговли, мирные протесты. Но сатьяграха подорвала претензии империи на законность и ее нравственные основы. Те, кто принимал участие в кампании, предлагали себя в виде добровольных жертв и претерпели много страданий. Никто не нес их с таким искупительным рвением и энтузиазмом, как любимый сын Мотилала Неру.
2175
Nehru, «Old Letters», 59.
Преданность Джавахарлала националистической идее оказалась неожиданной, поскольку он давно казался чуть больше, чем дилетантом. Он родился в 1889 г., воспитывался в «Ананд Бхаван» («Обители
Мальчика окружали няньки, слуги, гувернантки и учителя. Мать обожала его и все позволяла, хотя яростно прогрессивный отец пугал его. Мотилал по происхождению был кашмирским брахманом и поставил целью дать мальчику [2176] образование, как английскому джентльмену. Ему следовало войти в нирвану респектабельности — поступить на индийскую гражданскую службу. Поэтому в 1905 г. Джавахарлал отправился в Харроу, где его преследовали отцовские наставления преуспеть (заодно — и в отращивании усов). Мотилал говорил, что он выглядит дураком без усов, а сам в то время носил их в стиле Китченера.
2176
S.P., P.Chablani (ред.), «Motilal Nehru» (Delhi, 1961), 205.
Но Джавахарлал в этом преуспел не больше, чем его коллега по Харроу Уинстон Черчилль. Вскоре пришлось сбрить пушок, заявив: «Вся эта затея неудачна, они портят мне лицо».
Он едва ли еще как-то отличился в школе, а далее отправился в Тринити-колледж Кембриджского университета, где тоже ничем не выделялся. На самом деле Джавахарлал вел жизнь молодого человека, следящего за модой. У него набегали долги за костюмы с Савилроу и за увеселительные поездки на Монмартр.
Проявлялись признаки политических склонностей. Он восхищался ирландской партией «Шин Фейн», слушал Бернарда Шоу и оспаривал веру своего отца в Джона Булля.
Но Джавахарлал не имел никакой конкретной цели и получил такой плохой диплом, что не мог поступить на работу на индийскую гражданскую службу. Он рассматривал различные варианты и сказал Мотилалу, что хочет изучать право в приличном Оксфордском колледже, потому что в Кембридже слишком много индусов [2177] . В конце концов (без энтузиазма) юноша получил право на занятие юридической практикой во Внутреннем Темпле в Лондоне.
Джавахарлал был столь же безразличным, работая юристом по возвращении в Аллахабад, решив, что цель его профессии — эксплуатировать других [2178] . Он не хотел жениться, когда Мотилал организовал для него бракосочетание в 1916 г. Церемония была экстравагантной, а семнадцатилетнюю невесту Камалу чуть не прижало к земле весом драгоценностей, которые на нее надели.
2177
SWJN, I, 4 и 76-7.
2178
S.Gandhi (ред.), «Freedom's Daughter» (1989), 77.
Джавахарлал оставался холодным и отстраненным. Хотя он был вспыльчив по природе, но все же культивировал холодность и сдержанность. По его собственному признанию в более поздние годы, это происходило оттого, что он боялся быть охваченным и сметенным страстью. Эта эмоциональная лавина обрушилась после войны, когда Ганди обратил его в свою веру. Джавахарлал стал «ревностным сторонником политики отказа от сотрудничества». Только эта форма протеста покончит с рабством Индии и принесет победу над угнетателями, как он объявлял: «Эта победа может не прийти через день или год, но она должна прийти, даже если рухнет небо» [2179] .
2179
SWJN, I, 167.
Мотилал опасался таких катаклизмов и пытался сдерживать Джавахарлала. Но Амритсар совершил революцию во взглядах Мотилала, и он тоже «почувствовал непреодолимый призыв следовать за махатмой» [2180] . Более того, отец знал, что должен последовать за сыном или потерять его, отдав Ганди, к которому Джавахарлал часто обращался, называя «бапу» («вторым отцом»).
Поэтому в 1920 г. Мотилал соединил свою судьбу со свараджистами — сторонниками политики отказа от сотрудничества. Он был столпом закона и поддерживал кампанию гражданского неповиновения, которая привела к примерно тридцати тысячам арестов, сам пережил тюремное заключение. Его, утонченного седого высокопоставленного господина, даже видели на грязных улицам Аллахабада откашливающимся в кхаддар, домотканую материю.
2180
S.P., P.Chablani (ред.), «Motilal Nehru», 32.