Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997
Шрифт:
Но верховный комиссар частным образом признавал: «Полиция и армия каждый день нарушают закон». Очевидно, его это не волновало, поскольку Гурни считал: «Китайцы склоняются к той стороне, которая пугает их больше. А в настоящее время этой стороной кажется правительство».
Он ошибался. Многие китайцы считали, что британцы вели себя хуже, чем японцы. И это склоняло их к поддержке и даже к присоединению к революционно настроенным соотечественникам, которые предположительно предпочитали «скорее уговаривать, чем убивать» [2583] .
2583
Stubbs, «Hearts and Minds», 75 и 90.
К 1950 г. казалось, что коммунисты побеждают. Но Малайя нашла спасение благодаря Корее. Боевые действия начались в июне. В это же время генерал Гарольд Бриггс инициировал кампанию, чтобы партизаны Чин Пена перестали получать помощь: он переселил сотни тысяч китайцев
Два азиатских конфликта были тесно связаны. Корейская война сильно подняла цены на резину и олово, позволив британцам заплатить за это огромное достижение социальной инженерии. Оказалось возможным выселить китайцев без лишних трудностей. Они ненавидели, когда их отрывали от дома, маленьких наделов земли, озер, где они удили рыбу, от птицы и свиней. Китайцы ненавидели новые поселения, которые (за исключением нескольких образцовых деревень) представляли собой нездоровые трущобы, расположенные на пустоши, ненавидели колючую проволоку и прожекторы, комендантский час и осмотр продуктов питания, продолжающуюся неуверенность, плохие школы и здравоохранение. Вынужденные переселенцы негодовали из-за различных мелких указов и придирок — например насчет ношения удостоверений личности. Все это давало массу возможностей для вымогательства коррумпированным полицейским и чиновникам. Однако благодаря экономическому подъему, условия жизни постепенно улучшались. Еще важнее то, что китайцы нашли компенсацию в высокой заработной плате и полной занятости. Они также поняли, что им все труднее осуществлять поставки «бандитам», которых теперь переименовали в «коммунистических террористов».
Термин получил международный резонанс. Лондон беспокоило, посчитает ли Вашингтон, что это «ведение доблестной борьбы против коммунизма, а не грязной маленькой колониальной войны, спланированной для удержания стерлинговых балансов» [2584] . Эттли шокировал трансатлантическое мнение, признав красный Китай. Но он пообещал самоуправление Малайе и потратил много крови и сокровищ на убеждение Америки в том, что Великобритания — надежный союзник в «холодной войне».
2584
P.Deery, «The Terminology of Terrorism: Malaya, 1948-52», JSeAS, 34 (2003), 241.
1951 г. стал самым худшим годом чрезвычайного положения. Было убито свыше тысячи гражданских лиц и представителей сил безопасности. Среди жертв оказался сам Гурни — его застрелили из засады. Это был последний британский колониальный губернатор, убитый на посту. Однако политика сосредоточения на скваттерах начала работать. Она распространилась на переселение многих из восьмидесяти тысяч оранг асли, захваченных при конфликте, который уничтожил примерно 10 процентов этих «поставленных в тупик и травмированных людей» [2585] . Большинство из них пострадали от болезни, вызванной заключением.
2585
J.D.Leary, «Violence and the Dream People» (Athens, OH, 1995), 42.
Партизаны столкнулись с голодом. Они охотились на все — от дикого кабана до обезьян, от крыс до слонов. Они ели траву, тростник, бамбук и вареные листья каучука. Они даже изучали возможность сделать съедобным получаемый каучук, но Пекин заверил Чин Пена, что тот содержит не выводимый из организма токсин. Чин Пен сделал вывод, что еда была «нашей ахиллесовой пятой» [2586] .
Коммунисты отступали чаще, чем наступали, прятались все дальше в джунглях и все больше сосредотачивались на саботаже и проникновении в профсоюзы. Хотя британцы знали про эти перемены в стратегии, они не понимали ненадежность и рискованность положения Чин Пена. Уинстон Черчилль, который теперь вернулся на Даунинг-стрит, был намерен избежать еще одного поражения по образцу 1942 г. Он лично назначил генерала сэра Джеральда Темплера на смену Гурни. «У вас должна быть власть -абсолютная власть, гражданская и военная власть, — сказал ему премьер-министр. — А когда вы ее получите, хватайтесь за нее и крепко держите. А затем никогда ею не пользуйтесь. Будьте хитрым — очень хитрым. Вот таким вы должны быть» [2587] .
2586
Chin Peng, «History», 270.
2587
J.Cloake, «Templer, Tiger of Malaya» (1985), 204.
Обычно Темплера считают буквально подчинившимся указаниям Черчилля. Он нанес поражение коммунистам, выиграв битву за малайские «сердца и умы» (это выражение приписывается ему). Говорят, что в процессе он построил страну, готовую к самоуправлению в рамках Содружества. Это теперь была политика тори, как объяснил новый министр по делам колоний Оливер Литтлтон: «Пятьдесят миллионов жителей острова, лишенные огромного количества своей экономической силы, не могут ожидать сами по себе удержать власть над
2588
Stockwell (ред.), «Malaya», ч. II, 330.
Темплер явно шокировал европейцев, относясь к малайцам с новым уважением. Вопреки официальному совету, он пожимал руки слугам в своей официальной резиденции в Куала-Лумпуре — в Кингс-хаузе. Высокий чиновник оскорбил городских бизнесменов и буржуа, заявив: китайские коммунисты редко устраивают коктейли или ходят на скачки, они не играют в гольф [2589] . Когда клуб «Лейк» не пустил султана Селангора на одно мероприятие, Темплер заставил клуб избрать новый комитет, который допускал азиатов в качестве гостей. (Правда, они не могли полноправно войти в клуб до получения страной независимости).
2589
Cloake, «Templer», 263.
Темплер даже стал есть дурианы в гараже вместе со своим малайским адъютантом. Он очень любил этот экзотический фрукт, но жена не позволяла приносить его в дом, поскольку дуриан пахнет, как «гнилая дыня и лук или жидкий заварной крем, который пропустили по газопроводу» [2590] .
Однако Темплер был консерватором в душе. Он придерживался общепринятых норм, хотя (как и его учитель фельдмаршал Монтгомери) производил потрясающее впечатление. Представитель метрополии выглядел, как старший офицер, был стройным, спину держал прямо, лицо у него было узким, а усы — в стиле последних лет империи, «настолько тонкие, что их едва ли можно было заметить» [2591] . (Они являлись полной противоположностью пышным усам, которые все еще предпочитали султаны, их усы напоминали рога черного буйвола, «вывернутые и смотревшие вниз, подобно ручкам гоночного велосипеда») [2592] .
2590
M.R.Henderson, «Malayan Journal» (1987), 13.
2591
Muggeridge, «Chronicles of Wasted Time», II, 116.
2592
Purcell, «Malayan Official», 272.
Но Темплер не боялся своих начальников, а в дальнейшем буквально подрался с министром обороны Дунканом Сэндисом. Он выводил из себя и заводил подчиненных — например, привычкой тушить сигареты в их стаканах с шерри. Высоким голосом Темплер произносил фразы в ритме стаккато, полные сквернословия, чтобы они лучше усваивались. А еще он тыкал офицерской тросточкой в тех, к кому обращался.
Это был динамичный человек, хотя и казался поразительно понятливым и сообразительным. Как сказал его начальник полиции, «почему-то ожидаешь, что солдат будет тупым» [2593] . Темплер фактически перевернул страну, уволил некомпетентных чиновников, улучшил разведку и поднял моральный дух. Он улучшил условия в китайских «областях переселения», изменил их названия на «новые деревни». В результате одну или две из них стали сравнивать с лагерями отдыха, а не с концентрационными лагерями.
2593
K.Ramakrishna, «"Transmogrifying" Malaya: The Impact of Sir Gerald Templer», JSeAS, 32 (февраль 2001 г.), 84.
Он давал большие награды информаторам и перебежчикам, использовал больше бронемашин, чтобы избежать засад, и вертолетов, чтобы проводить молниеносные рейды. Темплер начал пропагандистскую войну, используя радио, мобильные кинотеатры и самолеты с громкоговорителями. Жители Куала-Лумпура были поражены, услышав женский голосок из облаков, напоминающий звон серебряного колокольчика, объявляющий на китайским: «Мировой коммунизм обречен» [2594] .
Темплер раздал миллионы брошюр и листовок, среди них — девяносто тысяч фотографий с коронации королевы Елизаветы II. Хотя он и поддерживал малайскую культуру, казалось, представитель метрополии считал, что нацию можно спасти распространением женских институтов и молодежных движений. Он с энтузиазмом относился к слетам бойскаутов, восторгался ими и часто сам носил форму скаутов. Верховный комиссар пытался барабанным боем усилить верность и преданность, используя оркестр Колдстримской гвардии, хотя ему говорили, что китайцы «скорее предпочитают шум, а не гармонию» [2595] .
2594
Cloake, «Templer», 220 и 239.
2595
Harper, «End of Empire», 281.