Упал. Очнулся. Папа!
Шрифт:
— Давай я тебе вечером о ней расскажу, ладно? Врач сказал, тебе нужен покой и отдых. Вот и отдыхай! А мне спешить надо, если не хочу опоздать. Уже через час надо Сонечку буди…
Клянусь, я просто обмерла, когда Воронов вдруг обхватил меня за талию и притянул к себе. Спросил как-то слишком уж жарко у щеки…
— Через час?
Глава 27
О боже, опять эта хрипотца в голосе! Он что, издевается? У меня же под полотенцем нет ничего!
Я застыла, как сосулька, которую внезапно обжег огонь — испытывая шок от этого прикосновения, но глаза распахнулись и губы раскрылись.
Еще бы получилось этими губами что-то сказать.
— Даша… хорошее имя. И ты у меня, хм… ничего такая, — вдруг признался Воронов. — Красивая.
Я?! Это он серьезно?! Да он же себе язык откусит — потом, когда всё вспомнит!
— Э-э, спасибо, — пролепетала, не зная, куда деть руки. — Ты у меня тоже… ничего такой. Мышцы и вообще фактурный…
Что я несу?
Горячая после сна ладонь Воронова вдруг поднялась и легла на мое плечо. Погладила его так смело и по-хозяйски, словно поздоровалась со своей собственностью и собирается и дальше вступить в права.
— У нас целый час. Может, поможешь мне вспомнить прошлое… жена? Раз уж мы оба так рано встали.
— Андрей…
— Даша…
Вторая рука Воронова легла на мою ягодицу, сжала ее, и я подпрыгнула. Едва сердце из груди не выскочило от такого своеволия шефа.
Господи, да он меня не только убьет за обман после всего, но и уволит с работы за совращение и превышение служебных полномочий! Еще и скажет, что я тут специально перед ним в неглиже расхаживала!
Ну, почему я раньше не подумала об этой стороне нашей с Лешенко авантюры? Понадеялась, что Воронов меня терпеть не может, а значит и дальше будет воротить от секретарши свой гордый нос? Вот ведь глупая!
Но он должен! Разве нет? А как же интуиция, шестое чувство и всё такое? Это все реальность его с толку сбила, в которой у него на меня все права. Но он обязательно сейчас очнется и ощутит ко мне неприязнь — чутье подскажет.
Ведь подскажет?
Горячие губы скользнули по щеке, а полотенце на бедре приподнялось.
Мамочки!
— Ты потрясающе пахнешь и точно по моему вкусу. Я ведь часто любил тебя, да? Скажи…
— Андрей, т-ты с ума сошел? Перестань! Сейчас же дети проснутся!
Но Воронов и не подумал меня отпускать. Приказал, иначе и не скажешь:
— Ответь!
— Д-да.
— Не встанут. Мы все успеем, Даш, слышишь? Я только дверь закрою…
Караул! Вот это я вляпалась! Паника охватила мысли, а вот тело вопреки всему отозвалось. Низ живота будто лавой наполнился — так стало тяжело и жарко, а дыхание затрепетало в горле. А главное, ничего сделать не могу! Совсем! Будто и не хозяйка себе!
— Отпусти, Андрей, — взмолилась, когда Воронов убрал волосы с плеча и поцеловал меня в шею, неожиданно нежно. —
— Как?
— Совсем без чувств! Только из-за долга!
— А разве похоже на то, что я себя заставляю?
— Ты понимаешь, о чем я.
— Понимаю, но я очень даже тебя чувствую. Прямо сейчас!
— А я нет! — нашла в себе силы его отпихнуть, но дышать все равно легче не стало. И полотенце, едва не слетевшее с меня, кажется, успело кое-что приоткрыть, пока я не вернула его на место. — Не чувствую тебя п-прежнего. Я хочу…
— Чего ты хочешь?
— Знать, что ты по-настоящему мой. Не по внезапному желанию или привычке, а по… — Да скажи ты уже, Дашка, иначе будет поздно! — А по сердцу, вот!
Воронов искренне удивился и нахмурился.
— Я тебя не понимаю, Даша. А разве у нас не так? — спросил.
Не так. Но я сама себя не понимаю. Только знаю, что если ступлю на эту опасную стезю, если поддамся вот этим голубым глазам — пиши-пропала Дашка Петушок! Увязну и утону!
Да как я ему в глаза буду после всего смотреть?! После того самого «мы все успеем»?
А если мне понравится?!
Ох, даже подумать страшно!
— Ладно, не бери в голову, — выставила вперед руку, не зная, как сгладить ситуацию и стараясь не смотреть на «мужа» ниже пояса. — Э-это всё стресс виноват. Никак не смирюсь с тем, что нам пришлось знакомиться заново. Но это пройдет, Андрей, дай время. А сейчас я пойду, хорошо? Скоро дети проснутся, мне, правда, надо успеть собраться…
— Ма-ам?!
Господи, Стёпка! Радость моя рыжая! Проснулся и сразу ноги в руки — побежал на кухню.
— Мам, а где папа? — сначала донесся голос, а потом и щербатая улыбка на радостном лице показалась. — О, папа, привет! — Рыжий вихрь влетел в кухню и остановился перед гостем, как вкопанный. Подтянул пижамные штаны выше. — А я уже встал! Скажи, классно?! Я так и знал, что ты здесь!
Я думала, что Воронов уйдет — вот честно, я бы его поняла. Но он оглянулся на Стёпку, провел рукой по его затылку, сказал глухо: «Молодец, сын»… и сел на стул.
— Еще как классно.
Глава 28
Оделась я быстро. Расчесала и убрала волосы в пучок на затылке, надела трикотажное платье, колготки, фартук, и в таком виде (можно сказать, одной ногой на пороге) приготовила завтрак — омлет с замороженными овощами под сыром, овсянку с маслом, и просто мясо с луком пожарила.
Воронов тоже оделся. Спать больше он явно не собирался и вернулся на кухню в штанах и футболке. Увидев на нем последнюю, я про себя посетовала на Тамаркиного Костика: что ж он у нее короткий-то такой! Раньше внимания не обращала, а тут досада взяла — мог бы и повыше вырасти. Вернулся, сел за стол с чашкой чая и стал сверлить взглядом мою спину.