Упасть с неба
Шрифт:
Что ей рассказать? Про Кирилла – даже заикаться нельзя. Мама тут же раздует из мухи слона. Начнет говорить мне, что нельзя заводить романы на работе. Да какие романы, просто с коллегами после работы встречаться нельзя. Исключено. Никто из них не должен ничего знать о моей личной жизни. Семья и дом – это табу для коллег. Сглазят, обсудят, насплетничают.
Все это я слышала сотни раз. И готова с ней согласиться, стоит посмотреть, с каким интересом она ждет мои новости. Потом еще и обсуждает со своими приятельницами – пенсионерками. Те тоже хороши: вываливают на мою маму все о своих
– Все спокойно. По-прежнему завал, взяла ряд документов на дом. Завтра надо почитать и внести правки.
– Так ты что же, на дачу не поедешь?
– Поеду. Документы с собой возьму. В электричке почитаю.
– Не забудь за дачу заплатить. Завтра председатель с трех до четырех принимает. И к соседке зайди, отдай ей банки.
– Я все помню, мам.
– Ну, хорошо. А на работе то, что интересного? Генерал ваш сегодня не чудил?
– Не было его. – Разговаривать не хотелось абсолютно. Но маму этим не проймешь. Если она жаждет сплетен, либо их получит, либо разговор закончится ее обидой.
– Новости есть, мам. Уходит Татьяна Гавриловна.
– Это которая тебя одеваться учила? – Мама все и всегда помнила. Все случаи, все подробности родословной, любую информацию. Иногда меня это поражало: зачем помнить столько лишней информации?
– Она.
– Ты же говорила вроде, что она должна приехать. Собрание там у вас какое-то…
– Говорила, а теперь оказывается, собрание будет с другими. Неожиданно все, мам. Она и сама в шоке. Я ей сегодня звонила.
– Что говорит? Почему она решила уйти? Не старая вроде еще женщина.
– Это не ее решение было. До нее довели информацию о принятом решении генерального. С ее слов даже не удосужились объяснить причину. Сказали что-то вроде «показатели филиала неудовлетворительные, нужен более молодой и активный руководитель». Предложили место начальника отдела продаж. Она отказалась. Говорит, не сможет смотреть, как новая метла будет разгонять команду, которую она собирала и выпестовала. Расстроена ужасно.
– Не удивительно. Странно, с чего это ее решили убрать.
– Не знаю. Генерального нет, да и не пойдешь к нему с таким вопросом. Его зам довел решение до Татьяны Гавриловны. И сказал: «Мы вам что-нибудь подыщем. Например, место начальника отдела». Она даже обиделась. Говорит, столько сил вложила в развитие компании. А ей «что-нибудь подыщем». В общем, она оскорблена, и твердо решила уйти.
– Так, а кто вместо нее будет?
– Начальник отдела продаж, Кирилл Сорокин. – Я произнесла его фамилию ровно и безэмоционально. Не потому, что хотела что-то скрыть от мамы. Просто потому, что действительно ничего не чувствовала. Последние события убили весь романтический флер наших отношений. Наших потенциальных отношений. Мне неприятна его роль в ситуации с кадровыми перестановками.
– Сорокин, Сорокин. Что-то я не помню такого.
– Не удивительно. Он работает не так давно, и мы мало пересекались. Темная лошадка в сложившейся ситуации.
Пока говорили, я нарезала салат, разогрела котлеты и разложила ужин на тарелки.
– Полина! – Крикнула я в сторону коридора.
– Что ты кричишь, как в лесу? – Недовольно сморщилась мама. Она терпеть не могла, когда мы с Полиной перекрикивались через всю квартиру.
На кухню вошла Полина. Как всегда, в наушниках. Молча взяла свою тарелку и ушла к себе в комнату.
– Видела? – кивнула в ее сторону мама.
– Вы что, поссорились? – обычно дочь обнимала меня и говорила, что соскучилась. А потом уходила ужинать к себе.
– Мы? Нет. Нисколько, – мама независимо пожала плечами. Из чего я тут же сделала вывод, что они действительно поссорились.
Ладно, разберусь с этим позже. Вечером поговорю с дочерью. А завтра с утра, пока она будет спать, поговорю с мамой. Перед тем, как ехать на дачу.
***
Утро понедельника выдалось сумбурным.
Генеральный был не в духе и разогревал всех по очереди. Досталось и мне на орехи. Вспомнил все недоделки, прошел по списку запланированных задач, спросил, как продвигаются.
– Через две недели запускаем новый модуль расчета заказов. Сейчас тестовый период – отчитывалась я.
– Через неделю. – Проревел в трубку генеральный.
– Хорошо, Игорь Васильевич.
Я предпочитала не спорить, а соглашаться, если это возможно. Объяснять, если невозможно. Объяснять, безусловно, сложнее. Каждый раз я делала глубокий вдох, понижала голос и спокойно, медленно, размеренно приводила свои доводы. По возможности, кратко и емко. Пока такой способ действовал. Спорить и кричать я в принципе не люблю. Да и на нашего генерального любые споры и возражения действуют, как красная тряпка на быка.
Через полчаса позвонила Юля, секретарь, и пригласила на собрание в переговорную.
Собрание было назначено через десять минут. Вполне в духе нашего директора. Бросив все дела, подкрасив губы, я спустилась на первый этаж.
В переговорной собрался весь руководящий состав. Все нервно переминались с ноги на ногу, пытались шутить. Но также все недоумевали относительно срочности собрания и его повестки.
Энергичной походкой вошел Игорь Васильевич, сел во главе стола переговоров и обвел всех суровым взглядом.
– Меня не устраивает то, что происходит в компании. Мы топчемся на месте. Нет развития. Как вы собираетесь развиваться на рынке?! – с места в карьер начал он.
– Кто мне ответит, почему нет развития?
Все втянули головы и, как нерадивые ученики, опустили взгляд. Кто-то рассматривал столешницу, пытаясь найти в узоре дерева ответы на вопросы. Кто-то смотрел на свои сцепленные руки, кто-то просто пытался уменьшиться в размерах и стать прозрачным. Бывали случаи, когда с подобных совещаний люди выходили уже безработными. Не часто, но бывали.