Упавшие зерна. Бегущие ландыши

Горнунг Лев Владимирович

1927, Москва

Из воронежских стихов

ТАТАРКЕ

В твоих стихах пески и терпкая полынь,И тлеет жар костра в твоём нездешнем взоре, —Так знай, и мне сродни неведомая синьИ в ней от тьмы веков потопленное горе.Далёкий предок мой при плачущей луне,Когда приводит день тоску рассветной дрожи,Обмеривал не раз на вольном скакунеКак небо гладкие просторы бездорожий.Но плавились века. И Чингис-ханов кровьПод знаменем креста слилась с варяжской кровью,И правнук молодой, распахивая новь,Уж не кладёт колчан к ночному изголовью.А я одна из тех судьбе покорных жён,Забыла клич шатра и пёстрые отрепьяИ вольность отдала за колокольный звон,За

сумрак теремов, за чинность благолепья.

1933, Воронеж

«ЗАБУДЬ»

Есть порою светлые минуты —Остановки в сумрачном пути,То мгновенья ласки и уюта,Их дано не каждому найти.Те найдут, кому ты дверь открылаВ тихий твой, такой спокойный дом,И кого забвеньем напоила —Сладостней всех лучших вин вином.И с улыбкой стоя у порога,Всем прекрасный ты дала пароль:«Позабудь!..» – И улеглась тревога,Жгучая почти утихла боль.Завтра пусть в свой грязный мрак и слякотьПоглотит нас жизненная муть,А сегодня хмуриться и плакатьНам нельзя, познав твоё «забудь».Завтра вновь, как тетиву тугую,Мы скрепим усталые сердцаИ хозяйку будем дорогуюИ любить, и помнить без конца.

Январь 1934 года, Воронеж

Из ташкентских стихов

В ПУТИ

От мягкой пыли ноги посерелиИ знать мне не дано, где ждёт ночлег.Сады цветут. Белы сады в апреле.Соперник им один лишь первый снег.По сторонам сменяются дувалы,Как бывших лет слепая череда,И всё темней ночное покрывало,Где за звездой рождается звезда.Бывали дни – и путались дорогиДесятками и тысячами лент,Но час настал один, и серп двурогийПривёл меня в неведомый Ташкент.И если вновь запросит сердце буриВ тоске по счастью, – голод утолитМне город этот солнца и лазури,Пленительный в густой его пыли.И если даже, жизни новый житель,Я караваны встречу неудач, —Над головой, как мощный покровитель,Шатёр ветвей раскинет карагач.А если смерть мне замолчать прикажет,И тело примет жёлтая земля,То в радостную синь ревнивой стражейБезмолвные взметнутся тополя.

Октябрь 1936 года, Ташкент

ТИШИНА

Вот стучат дверные молоточки,Стынет тополь сотнями метёлок,Ярче стали звёзд зелёных точки,Ярче стал и месяца осколок.Залил он холодным светом крышу,Где мерцали днем, как пламень, маки, —За углом неслышный шаг твой слышу.Тишина… Спят люди, спят собаки.И одежду стелет голубуюПо садам апрельская прохлада.Я тебя, любимый, не целую,В ночь такую ласк земных не надо.Пусть на миг забудет землю тело,Станет ясной тишиной одето,Как дорога – та, что побелела,Как сады, как вышка минарета.

Декабрь 1936 года, Ташкент

ВЕЧЕР

Мне аист путь пресек и нежной теньюЗатмил на миг покой дороги белой.Стою одна над глиняной ступенью,Дверным кольцом бряцая неумело.Пылают ржавые в закатном светеДувалы, крыши. Кончен день горячий.У чайханы играют шумно дети —Одни смеются, а другие плачут.Скрипят арбы усталые колеса,Гремит засов тяжелый где-то глухо,И та, что продавала абрикосы,Летучей мышью в дом вошла старуха.Проулки потемнели, перекрёстки.Домой несут невзгоды и удачуТорговец, нищенка, маляр в извёстке.Одни смеются, а другие плачут.Мое же сердце знает, что любимо,Что долгожданное свершилось чудо.А в пыльном облаке проходят мимоСвоим бесстрастьем гордые верблюды.

Январь 1937 года

МОЛЧАНЬЕ

Под голубым шатром полуденной

эмалиСтоит затихшая давным-давно мечеть.И времени здесь нет – спит радость, спят печали,Ни плакать здесь нельзя, ни говорить, ни петь.Молчать, как те года, что залегли в молчаньиНа пёстрых изразцах, на жёлтом зное плитИ на чалме того, кто словно изваянье,У края хауза* недвижимо стоит.Отражена в зрачках воды зеленой плесень,И старый карагач ему навеет сны,Которых не смутят ни пионеров песни,Ни хрипы радио из Красной Чайханы.

Март 1937 года, Ташкент

ОЖИДАНИЕ*

Лёве

Ветер бормотал в деревьях черных,Как молитву старый мусульманин,А на влажных тропах и на далях горныхВечер был не ласков и туманен.И висело небо в сонной мгле,Поутру готовя снег земле.Но возврату зимних бурь не верятТополей едва зеленых свечи.Притаились травы, приумолкли звери,И весне готовит мир большую встречу.И раскроет, жарким солнцем пьян,Красные уста свои тюльпан.И возврату темных дней не веритСердце. Знает – засинеют горы.Тосковать не стоит о потерях,Утонувших в солнечных озёрах.Как земля, дыханье затаив,Сердце ждет твоей любви призыв.

Март 1937 года, Ташкент

ВЕСНА

Лёве

Ушел давно с померкших улиц день,Шаги ночная отдает земля,Со мной идет моя большая тень,Бросая свой излом на тополя.И оттого, что всюду и вездеЗвенит вода и каждый звонок звук,И оттого, что ласковой звездеРаскрыл объятья белые урюк,И оттого, что небо в легкой мгле,И стала вдруг для счастья грудь тесна,Я знаю, что во мне и на землеВесна.

Апрель 1937 года, Ташкент

Из цикла «Опять на родине»

МУЗЕ*

Какой печалью ты больнаИ отчего тебе не спится, —Луна, беспечная лунаНа небе тонко серебрится.Кладет таинственную сетьНа город, где угасли шумы.Быть может, лучше не жалеть,Быть может, лучше и не думать.Зачем же ты, склонившись ниц,Мне шепчешь в предрассветной рани,Что за решётками темниц,Так много гордых умираний.И ты давно уже не та,С которой мы с издетства дружны,Или с тобой путём крестаОтныне нам подняться нужно.И нужно рассказать о том,Что знает всякий, даже дети,Чтоб не остаться нам потомПеред столетьями в ответе.

Июль 1937 года

ТОСКА

Была я в детстве весела,Но как-то раз тоска пришла.Сказала: – Будешь мне сестра,У моего садись костра,Идти дорогою однойС тобою мне – тебе со мной.С тех пор, хотелось ли прилечь,Тоска моих касалась плеч, —И был ли день апрельский люб,Тоска моих касалась губ.Тревожной ревностью полна,Ходила вслед за мной онаИ над холодною золойШептала мне с улыбкой злой,Что много здесь – и там, и тут —Таких, что счастливо живут,Кто, свой покинув тёплый дом,Гуляют под руку вдвоём;О шуме радостном гостей,О смехе маленьких детей.Когда я плакала слегка,Стирала слёзы мне тоскаИ льнула я к тоске-сестре,Чья нежность лезвия острей.Но как-то раз в нежданный часРазъединил пришелец нас.Чужой пришёл издалека,Ушла ревнивая тоска.В лесу ли, дома ли, в саду —Её нигде я не найду,Зову ль её – не дозовусь,Стучу ли к ней – не достучусь.И удивлённо я стоюТеперь смеюсь, теперь пою.А там, где речка глубока,Навеки спит сестра-тоска.