Упавший в пути
Шрифт:
– Мутант. До чего уже эти мутанты дошли! Ничего их не берет, – хмуро проворчал Герм.
– Вряд ли, – тут же усомнился Горм, – скорее киборг, или робот-андроид.
– Да черт с ним, – отмахнулся Герм. – Эй, проводник! – обратился он уже ко мне.
– Чего? – отвлеченно спросил я, продолжая раздумывать об увиденном.
– Скажи, что, если мы заплатим вдвойне, и поменяем маршрут?
– Пойдет, – согласился я.
«Птицы» сказали отцу, что им нужно к броду, тому, что у ЛЭП. Я и вел их туда, не раздумывая. Брод позволял срезать километров шестьдесят, если нужно попасть из Веселого Какаду в Новый Бомбей
Вот так мы маршрут и поменяли, из-за моей неуемной жадности, а зря. Стоило мне уступить, как «птицы», заговорщицки пошептавшись и кивнули в сторону Ведьминого гнезда. Мол, а там-то что находится? Я не советовал им ходить к «Ведьме»: у нее не чем поживиться – ни склада с оружием или провизией, ни брошенной техники в районе гнезда не имелось. Однако, «птицы» настояли, и я, сунув в карман скрученные рулоном купюры, кивнул.
Гнезда мы достигли быстро, эта местами разрушенная, покосившаяся от времени бетонная «бочка» с мелкими частыми бойницами по стенам одиноко возвышалась посреди островка голой земли, окруженного высоким, в два моих роста гибридным борщевиком.
– Мы пойдем туда, а ты жди здесь, – раздал указания Герм, его сухое, обезвоженное лицо с шелушащейся кожей стало очень бледным и серьезным.
– Ладно, – я и не собирался присоединяться, – я подожду.
«Птицы» спешились и, вооружившись рюкзаками и фонариками, вошли в проем, выломанный в стене «бочки» у земли. Горм пригнулся, оценивающе потрогал сколы обсыпающегося от временем бетона, прислушался, нахмурился.
Я заглушил мопед, оставив ключи в замке, и сел на землю, прислонившись спиной к куску стены, отколотому от гнезда. Закинув голову, стал смотреть на небо, где через молочную дымку неуловимых глазу облаков размытым пятном белело солнце.
Что эти «птицы» там забыли? Зачем наврали, что им нужно к броду? Хорошо, что заплатили вперед. В мыслях я не заметил, как колыхнулась трава. Мясистые, поблескивающие стекловолоконными вставками листья гибридного борщевика раздвинулись, и из-за них неторопливо выползла металлическая конструкция, видом схожая с сороконожкой огромных размеров.
Пощелкивая сочленениями многочисленных конечностей, она медленно направилась ко входу, где несколько минут назад скрылись «птицы». На ее исцарапанном, выгоревшем из зеленого цвета в серый, боку я прочитал полустертые трафаретные буквы – «Ведьма».
Робот, поскрипывая несмазанными суставами, прошел мимо и, похоже, не обнаружил моего присутствия. Быть может, я вообще не интересовал его, так как не лез в само гнездо, а просто ошивался рядом.
В голове мелькнула мысль – надо срочно предупредить «птиц» об опасности, иначе бетонная «бочка» с единственным выходом станет для них западней…
Все произошло очень быстро. До меня донеслись звуки стрельбы. Яростные хлопки огнестрельного оружия и пчелиное жужжание лазера.
Я среагировал быстро, чем сам себя несказанно удивил. Поняв, что мой мопед не заводится, вскочил на птичий. Вывернул руль, рванул вверх, а затем через край в гнездо. Мощный луч единственной фары осветил земляной пол и закопченные стены.
«Птицы»! Герм лежал на боку в багровой луже с рассеченной по всей голени ногой. От потери крови и страха его сухое лицо казалось еще тоньше и безводнее. Горм остервенело жал на курок старомодного пистолета. Тщетно, проклятый механизм только
Четырехметровая сороконожка из стали свивала кольца в нескольких шагах от обреченных «птиц». «Ведьма» больше не стреляла. Я с ужасом догадался, что делает робот. Сам читал об этом Рульфу. Да уж, моя фанатичная страсть к чтению всего подряд, будь то детские сказки или научные книги, оказалось полезной. Повторюсь, читал я все. Книги у нас, в Мусорной Сопке достать было сложно. Школьная библиотека и крошечный магазин – лучше, чем ничего.
Мне нравились блестящие старинные издания, с числом и месяцем на обложке. Самые увлекательные, про оружие, я перечитывал сотни раз, заучивая наизусть отрывками. Но что-то я отвлекся. А ведь вел к тому, что принцип работы стандартной «Ведьмы» я представлял. Робот стрелял не непрерывным лазерным лучом, а отдельными зарядами, ограниченными в количестве. Если заряды кончаются, «Ведьма» трансформируется и сражается врукопашную…
Тем временем, сороконожка поднялась вертикально, из ее монолитного на первый взгляд корпуса полезли стальные шипы и клешни. Горм выбросил бесполезное оружие и, подтягивая за собой охающего Герма, попятился к стене. «Не стоит злить роботов!» – подумал я и выключил мотор. Мопед рухнул с семиметровой высоты камнем, плюща не ожидавшую атаки сверху сороконожку и поднимая пыль. Меня тряхнуло так, что завибрировали внутренности. От удара об руль во рту потеплело от хлынувшей крови вперемешку с зубным крошевом, сразу неприятно свело половину лица.
Хорошо, что Горм не растерялся и действовал стремительно, хоть и производил впечатление неуклюжего толстого увальня. Он подставил плечо охающему Герму, схватил за шкирку меня, обалдевшего от удара, и поволок наружу. Я только оглушил робота, и времени у нас было очень мало. Старая «Антигра», будто поняв весь ужас нашего положения, завелась с пол-оборота.
Мы вернулись в Мусорную Сопку. Герм на неделю остался в местном медпункте, Горм уехал в город. Что искали «птицы» в гнезде так и осталось тайной. Меня это мало волновало. При падении на «Ведьму» я отбил себе внутренности и заработал трещину в челюсти, а про выбитый зуб и говорить нечего.
Глава 2. Зоопарк.
На следующий день после произошедших событий явился мой сводный брат. Красавец, умница – по словам отца и бабушки, подлец и мошенник – по моему собственному мнению. Он стоял у дома с обычным для него надменным видом. Еще в детстве для пущего величия этот негодяй взял себе имя легендарного воина из героических саг – Диамандо. Похоже, он совсем вжился в образ, и, как прежде, задирал нос направо и налево не считаясь ни с кем и никого не уважая. Такой уж он человек.
Брат увидал, как я понуро бреду в сторону дома из местного медпункта, и край его верхней губы пополз вверх, обнажая зубы в издевательской улыбке:
– Привет, придурок!
– Чего скалишься? – хмуро поинтересовался я, поправляя обматывающие лицо бинты. Я злился на брата по одной простой причине. Он постоянно крал у меня карманные деньги, а последнее его посещение закончилось тем, что я не досчитался круглой суммы, отложенной на починку мопеда.
– Ты выглядишь хуже обычного, – глаза Диамандо вспыхнули как угли, – это не может не радовать!