Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни
Шрифт:
Мы прибыли в святилище, нас встретили высокопоставленные жрецы, которые каким-то образом прослышали о нашем появлении. Старейшина обратился к нам с краткой речью. Нам задали несколько вопросов — сначала мне, потом отцу, которому к тому времени уже исполнилось восемьдесят. Он отвечал гораздо пространнее меня, но вскоре мы оказались у самой двери святилища, где нас окружила еще одна группа жрецов и потребовала, чтобы мы произнесли подобающие случаю молитвы и совершили жертвоприношения.
Пилот вертолета тронул меня за локоть.
– Вам туда нельзя.
– Почему?
Выяснилось, что он не имеет права летать по ночам,
– Неважно, — сказал он наконец. — Вы все равно не читали мантры. В вашем свитке сказано, что вы не станете их читать.
Когда какой-нибудь цикл близится к завершению, мы зачастую не обращаем на это внимания. Я думал, что отношения с Бхригу у меня закончились, но на самом деле нет. Когда я сидел один в своем кабинете, меня вдруг осенило. Я схватил телефон и позвонил отцу.
– Тилак! — взволнованно воскликнул я. — У него, наверное, был синдром Клайнфельтера!
С медицинской точки зрения все совпадало: женоподобное сложение, сочетание женской груди и мужских половых органов. Синдром Клайнфельтера — генетическая диковина, результат того, что у ребенка мужского пола появляется лишняя Х-хромосома. Обычно у девочек две Х-хромосомы, а у мальчиков — одна Х-хромосома и одна Y-хромосома. Однако Тилак — такое, вероятно, случается с одним эмбрионом из тысячи — родился с набором XXY. Иногда у мужчин с симптомом Клайнфельтера не проявляется почти никаких симптомов, однако у Тилака были налицо все — в том числе и сниженная фертильность, и безвременная смерть.
Помолчав, отец согласился:
– Да, все сходится.
Видимо, разговаривать о своем несчастном брате ему не хотелось, но я настаивал. Как он считает, правда ли, что Тилак помнил свою прошлую жизнь?
– Не люблю говорить о том, чего не могу объяснить, — буркнул отец.
Мы сменили тему, однако оба слышали тихий щелчок — два мира нашли дорогу друг к другу. Наука и мистицизм, Бхригу и синдром Клайнфельтера. Каждому из них было бы куда удобнее претендовать на то, что реальность только одна. Однако Индия держит и то, и другое в крепких объятиях, как бы они ни вырывались, и я мало-помалу достиг уровня, когда и сам могу вместить и то, и другое.
6. Рам и Лакшман
Санджив
Мама часто рассказывала нам с Дипаком легенду о Раме и его младшем брате Лакшмане. Мы с Дипаком примеряли их отношения на свои — именно так, как нас приучали думать. В индийской традиции Лакшману весьма почитают за преданность старшему брату — даже в ущерб собственному счастью. В большинстве легенд Лакшмана нарисован куда более эмоциональным, чем его старший брат, однако когда ракшасы похищают жену Рамы Ситу, Рама приходит в такую неистовую ярость, что едва не приводит в действие оружие, способное опустошить весь мир. Лакшмана его отговаривает — и в нем впервые
В детстве Дипак, несомненно, был ответственнее меня, хотя временами пользовался тем, что он главный. Мы с Дипаком играли с нашими лучшими друзьями, Амму и ее старшим братом Прасаном. Мы были так близки, что каждый год отмечали Ракхибандхан — праздник, когда сестры повязывают братьям на руки нитяные браслеты в знак близости и молятся за их здоровье. Амму повязывала ритуальный браслет не только Прасану, но и нам с Дипаком. Так что когда Дипак приказывал нам с Амму и Прасаном сто раз пробежать туда-сюда, а сам засекал время, мы так и поступали — причем нам было приятно ему подчиняться. Если он велел забраться на дерево во дворе, мы забирались, — а когда он приказывал оттуда спрыгнуть, прыгали. Счастье, что никто не покалечился.
Мы доверяли друг другу. У Дипака хватало веры в мои способности, и однажды, когда я палил из духового ружья в консервную банку на шесте, он встал к шесту и велел мне продолжать.
Я опустил ружье. Стрелял я метко, но не идеально, и искушать судьбу не собирался. Но Дипак заставил меня — рассказал про Вильгельма Телля и его сына. Это поставило передо мной головоломную задачку: выстрелить, рискуя серьезно поранить старшего брата, или ослушаться его?
Я выстрелил и попал ему в подбородок.
И хотел бежать домой и звать на помощь, но Дипак, у которого из рассеченного подбородка хлестала кровь, приказал мне стоять на месте. И мгновенно сочинил историю про то, как напоролся на колючую проволоку: он решил соврать, чтобы избежать нагоняя от родителей. Мне это было непросто, но ведь нам всегда твердили, что он Рама, а я — Лакшмана. И я доказал свою преданность, подтвердив его ложь.
Прошло дня два, и подбородок у Дипака распух. Бабушка это заметила и указала за обедом отцу.
– Ты великолепный врач, но, кажется, неверно поставил диагноз собственному сыну, — сказала она. — Похоже, у него в подбородке застрял обломок колючей проволоки. Своди его завтра на рентген, проверь.
Наутро Дипак отправился в больницу с отцом. А я нервно расхаживал по веранде — ждал, когда вернутся папа с братом. И каждые несколько минут бегал в дом, к маме.
– Не звонили из больницы?
Мама глядела на меня с подозрением.
– Что-то ты разволновался.
Тут зазвонил телефон, и отец сказал маме, что рентген обнаружил у Дипака в подбородке пульку от духового ружья. Пригласили хирурга, чтобы ее извлечь. А нам велели сказать правду, пообещав, что за это нас не накажут.
С годами у Дипака на подбородке появилась ямочка. По-моему, она придает ему вид достойный и благородный — однако стоит мне увидеть брата, и я невольно вспоминаю тот случай.
Мы с Дипаком были очень близки, но при этом отчаянно соперничали. Конечно, в настоящую вражду это не перерастало, но мы постоянно пытались поддеть друг дружку. Ревниво следили, кто быстрее проплывает сто гребков, кто чаще выигрывает в пинг-понг и в шахматы, кто кого обгонит на роликах, кто знает больше ученых слов. Я мечтал всегда и во всем опережать Дипака; он хотел обойти меня. Я был его младший брат, но ни разу не припомню, чтобы он мне поддался. Наверное, мы понимали, что соперничество на пределе способностей укрепляет характер лучше, чем когда тебе позволяют победить. И когда речь заходила о спорте, я частенько выигрывал, несмотря на разницу в возрасте.