Упрямая соседка

Блейк Дарси

— Где вы учились музыке?

Блайт боялась, что он не ответит. Но после непродолжительного молчания, Джас все-таки начал свой рассказ:

— Когда я был маленьким, с нами по соседству жила одинокая дама средних лет. Дома у нее стояло пианино, и я частенько забирался к ней в сад, чтобы послушать, как она играет. Как-то раз она заметила меня и страшно перепугалась.

— И что она с вами сделала?

— Устроила мне основательную выволочку. Потом она предложила заниматься со мной музыкой в обмен на то, что я буду стричь ее газон. Само

собой, я с радостью согласился.

— Я где-то читала, что музыкальность довольно часто встречается среди вашего брата-математика.

— Да, бывает. Последователи Пифагора тоже верили, что мир держится на числах и нотах.

Опять этот Пифагор, с досадой подумала Блайт. Он чересчур много говорит о Пифагоре и слишком мало о себе.

— За что вы не любите своих братьев? — спросила она.

— Это взаимное чувство, — хмыкнул Джас. — Они были против, когда их мать решила выйти за моего отца, и, вполне естественно, возненавидели меня, едва я родился.

— А сколько вам было лет, когда умерла ваша мать?

— Четырнадцать. Меня поместили в приют, а братья разъехались, кто куда.

— Но почему вас не оставили с отцом?

— В силу своей работы он редко бывал дома.

Блайт подумала, что ребенок дороже и работу можно было бы сменить.

— Что он за человек? Это от него вы унаследовали способности к музыке? Или от мамы?

— Ни от того, ни от другой.

— Однако его не раздражало, что вы берете уроки?

— Нет. Его не раздражало ничего, на что не надо было тратить деньги.

— Однако отец отправил вас в университет?

Звук, который издал Джас, напоминал сухой надломленный смешок.

— Я был очень способным. Учитель математики в школе, где я учился, и миссис Пейдж — преподавательница музыки — помогли мне поступить. Я до сих пор признателен ей за это.

— Надеюсь, с ней вы общаетесь?

— Она умерла несколько лет назад.

Коттедж снова затрясло, что-то где-то затрещало. Джас включил фонарик и посветил наверх. Еще один кусок разбухшего потолка готов был упасть, медленно отваливаясь от перекрытий. Джас выключил фонарик.

Был у Блайт еще один вопрос, который она задала с замиранием сердца:

— Какой была ваша жена? Где вы с ней познакомились?

Довольно долго Джас молчал, потом осторожно, будто боясь сказать лишнее, стал рассказывать:

— Мы встретились в университете. Шелли была весьма общительной и симпатичной, чем выделялась среди однокурсниц. Сначала я и поверить не мог, что такая девушка мной интересуется. — Он помолчал и усмехнулся. — Потом Шелли призналась: оказывается, ее заинтриговало, что я проходил мимо с совершенно безразличным видом.

— Она и впрямь была вам не интересна?

— Конечно же нет! Хотя у меня отсутствовал опыт общения с женщинами, я был нормальным молодым человеком. К тому же она была весьма… ну, я уже говорил…

— И вы…

И он влюбился. Блайт постаралась отогнать неприятное, леденящее сердце чувство, называемое ревностью.

— Мы

учились на разных факультетах, но время от времени наши пути пересекались. Шелли доставляло садистское удовольствие меня поддразнивать, появляясь на людях с другими парнями. Флиртовала она напропалую! Но, когда она практически в открытую предложила мне заняться любовью, я заподозрил в этом какую-то ловушку и отказался… один раз. Долго продержаться не смог. Прошло три месяца, и она заявила, что у нас будет ребенок. А когда я отважился сделать ей предложение, Шелли опять меня удивила.

— Каким образом?

— Сказала, что согласна.

Блайт перевела дух. Конечно, глупо ревновать к покойнице, но все же…

— Надеюсь…

Не успела Блайт произнести: «Надеюсь, вы были счастливы», — как набухшая балка, терпеливо ждавшая своего часа, рухнула.

После этого завывания ветра стали тише, словно он решил немного передохнуть. Даже дождь, и тот перестал хлестать. Блайт уже не дрожала, но холод все еще пробирал ее до костей.

Джас с помощью фонарика исследовал разрушения, после чего спросил:

— Ну что ж, рискнем? Похоже, надо срочно выбираться.

Они дружно порскнули из-под стола, злобный порыв ветра ударил им в лицо и с силой захлопнул дверь, как только Джас и Блайт оказались на пороге.

Когда они в конце концов достигли коттеджа Джаса, Блайт, уставшая от борьбы со стихией, бессильно прислонилась к стене.

— Вам надо срочно принять ванну и чего-нибудь выпить, — сказал Джас. — Спать будете на моей кровати, а я лягу на софе.

— Но вы же на ней просто не уместитесь! — Она устало опустилась на стул и принялась развязывать шнурки кроссовок. Окоченевшие пальцы плохо слушались.

— Я все равно еще долго не усну. — Джас встал на колени и помог ей расшнуровать кроссовки.

— Вот почему вы так часто играете по ночам на рояле?

Джас помог Блайт избавиться от куртки, снял с себя мокрый плащ, под которым оказались только джинсы и футболка.

— Сейчас дам вам полотенце. Проходите на кухню.

В просторной полупустой кухне Джас открыл сушилку для белья и извлек оттуда два больших махровых полотенца. Одно вручил дрожащей Блайт, другим насухо вытер лицо и волосы.

Блайт принялась энергично растирать свою мокрую шевелюру, чувствуя, как потихоньку согревается. Джас тем временем растопил печку.

— Пойду приготовлю для вас ванну, — сказал он.

— Это будет как нельзя кстати, — благодарно откликнулась Блайт, — но я отказываюсь спать на вашей кровати.

Несмотря на горячие возражения хозяина, было совершенно ясно, что на софе миниатюрной хрупкой девушке будет куда удобнее, нежели ему. В конце концов победу в споре одержала Блайт.

Блайт приоткрыла глаза и зажмурилась. Яркий солнечный свет заливал чужую комнату сквозь окна, на которых не было штор. На улице громко пели птицы, и Блайт сразу вспомнила обо всем, что случилось ночью.