Упрямица

Марш Эллен Таннер

У Рэйвен словно камень свалился с души, она даже не обратила внимания на поддразнивание Шарля.

– Тогда я пойду и посижу с ней, – сказала она, но капитан удержал ее за руку.

– Пусть она поспит. Я немного поговорил с ней, и она сказала, что очень устала. Я велел Эвану принести ей чаю с лауданумом. Уверен, что к вечеру, самое позднее – к утру, температура спадет.

Рэйвен подняла голову, чтобы посмотреть ему в гла­за. Внезапно ощутив его близость и жар его пальцев, она вся затрепетала. Он стоял так близко, склонившись и как бы защищая ее ото всех. Она почувствовала теплое дыха­ние на своей щеке, а на губах –

его жадный взгляд.

– Рэйвен, – пробормотал он, и рука его невольно напряглась на ее локте, затем свободная рука скользнула по ягодице и властно притянула к себе, окутывая восхити­тельной истомой желания. – Рэйвен…

Она почувствовала, что тает в его объятиях, и подня­ла лицо, закрыв глаза в предвкушении поцелуя, о котором молила каждая клеточка ее тела.

– А вот и я, капитан! Подумал, что неплохо бы и вам с мисс Рэйвен подкрепиться чаем. Чай для миссис Дэниэлс я уже отнес.

Шарль и Рэйвен отпрянули друг от друга, когда дверь каюты распахнулась и показался улыбающийся Эван Флетчер с чайным сервизом на деревянном подносе. Вспых­нувшая Рэйвен не осмелилась возразить или отказаться, боясь, что не совладает со своим голосом, и покорно села за секретер Шарля, опустив глаза.

– С миссис Дэниэлс все будет в порядке, – заве­рил ее Эван, решив, что она так напряжена и молчалива из-за болезни Дэнни. – Пустяковый приступ, ничего серьезного.

Поставив перед ней чашку, он наполнил её дымящим­ся чаем, затем налил капитану, который все еще стоял у двери с неприступно холодным выражением лица.

– Вот и ваша чашка, капитан, – произнес жизне­радостный Эван, не замечая возникшего в каюте напря­жения.

– Спасибо, я не хочу, – резко ответил Шарль, так что Рэйвен даже поморщилась. – Я нужен на палубе. Лучше составьте компанию мисс Бэрренкорт.

Дверь каюты захлопнулась за ним, а Эван, слегка склонив голову набок, внимательно посмотрел на милый девичий профиль. Помолчав, он задумчиво вытянул губы, затем пожал плечами и улыбнулся, подняв кружку Шар­ля, словно бокал с вином:

– За жизнь, мисс Рэйвен, и за здоровье, потому что без последнего вы скоро разочаруетесь и в первом!

Рэйвен подняла голову и неожиданно для самой себя улыб­нулась, на нежных щеках появились привычные ямочки.

– Ну и шутник же вы, Эван! Это же просто чай! Как и предсказывал капитан, температура и жар Дэнни к ночи прошли, и когда Рэйвен на цыпочках прошла после ужина в ее каюту, старушка мирно посапывала, морщи­нистое лицо было спокойным и умиротворенным, а лоб – прохладным. Присев и вздохнув с облегчением, Рэйвен собралась дождаться пробуждения Дэнни Действие лауданума могло закончиться в любую минуту, а проснувша­яся Дэнни наверняка захочет есть. Рэйвен заглядывала к Дэнни в течение всего дня, несмотря на заверения капита­на и Эвана, что ничего страшного у нее нет.

Она радовалась, что не столкнулась с Шарлем Сен-Жерменом на палубе. Надо же быть такой дурой, чтобы так легко поддаться на его заигрывания! В какую же рас­путницу она превратилась, если была готова броситься в объятия красавца капитана, стоило ему лишь слегка при­ласкать ее! Бесхарактерная, бесхребетная дура! Интерес­но, всегда ли влюбленность превращает женщину в покорную рабыню? Святой Иуда, в таком случае ей луч­ше сразу умереть!

Глубокий стон Дэнни прервал эти грустные размыш­ления, и Рэйвен с нежной улыбкой на губах

склонилась над больной.

– Тебе лучше? – мягко спросила она.

– Конечно, нет, – слабо, но решительно возразила Дэнни. – Как это вам только взбрело в голову позво­лить прийти сюда мужчине, когда я в кровати?

– Дэнни! Что за глупые предрассудки?

– Ничего себе предрассудки! Мужчина наедине с женщиной в каюте, и никого рядом! Как вы только доду­мались до такого?

– У меня не было выбора, – терпеливо объяснила Рэйвен. – Во-первых, капитан Сен-Жермен вряд ли пос­лушался бы меня, ведь он здесь хозяин, а во-вторых, он разбирается в здешних болезнях и решительно настоял, что должен осмотреть тебя именно сам, а вдруг у тебя инфекция. Ох, Дэнни, как же я переволновалась!

Она сжала по-старчески слабую руку Дэнни, под­умав, как же любит ее. Слава Богу, все обошлось, она даже не могла вообразить, что бы делала без Дэнни.

Няня улыбнулась, и ее морщинистое лицо слегка по­розовело, пугающая смертельная бледность исчезла.

– Ну и почему же вы не поверили капитану, когда он сказал вам, что ничего опасного не случилось? Вы можете спокойно доверять ему, мисс Рэйвен. Лучшего мужчины просто не существует! Я знаю, вы тревожились, когда отправлялись в плавание на борту его корабля, и, кажется, до сих пор вы никак не можете поладить друг с другом. Хотя никак не возьму в толк, отчего бы это. Однако можете мне поверить: он не станет лгать вам, чтобы скрыть пусть и неприятную, но правду.

– Аминь, – подытожила, нахмурившись, Рэйвен. – Ты хочешь есть? – спросила она, не собираясь обсуж­дать добродетели капитана. Святой Иуда, неужели можно любить мужчину до самозабвения, боготворить землю, по которой он ходит, и одновременно чувствовать крайнее раздражение и отчаяние в его присутствии?

Дэнни отказалась от пищи, но Рэйвен не отставала от неё до тех пор, пока не вырвала обещания проглотить хотя бы несколько ложек горячего супа. Пробравшись с фонарем по узкому коридору, Рэйвен застала Эвана еще на камбузе.

– Мисс Рэйвен? В чем дело? – спросил он, удив­ленный ее появлением на крошечной кухоньке.

– Дэнни проснулась и просит чашечку вашего чудес­ного супа. У вас осталась хоть капелька?

– Самая малость. Я разогрею его, а вы, если хотите, можете сами отнести. – Она согласно кивнула, и он улыб­нулся, сияя от счастья, что его любимица успокоилась. – Зря вы так волновались. И капитан, и я сразу вам сказа­ли, что все будет в порядке.

– Наверное, я наслушалась слишком много мрачных историй об индийских эпидемиях. Как тут не волноваться?

– И это действительно так, мисс. Молитесь Богу, чтобы вам не довелось столкнуться с этой стороной жиз­ни в Индии. Большинство европейцев так и делают, оста­ваясь в цивилизованных центрах, в Бомбее или Калькутте, в британских гарнизонах.

– Я слыхала такое, что волосы встают дыбом, – сказала Рэйвен, опускаясь на табуретку. – Неужели все это правда?

Лицо ирландца опечалилось.

– Боюсь, что так оно и есть. Со временем привыкаешь и к этому, но кое-какие страшные картины навсегда остают­ся в памяти. Я провел свои первые увольнительные – целую неделю – в Агре, так там по утрам ездила специаль­ная повозка, чтобы собирать мертвых на улицах и в кана­вах. А трупы при этой жаре… к этому не скоро привыкнешь. А уж сколько их плыло по речке!