Упрямица

Марш Эллен Таннер

– Мисс Рэйвен!

Она вздрогнула и прислушалась. Шепот доносился из-за запертой двери.

– Дэнни?! – спросила Рэйвен, вскочив с кровати.

– Мистер Филипп сказал, что вы почувствовали себя плохо. Что с вами?

– Дэнни, ты не могла бы отпереть дверь?

– Не могу. Мистер Филипп унес ключ с собой. Мисс Рэйвен, что происходит?

Не успела девушка ответить, как послышался низкий голос Ахмеда. И тотчас же последовала сердитая отпо­ведь Дэнни. Ахмед что-то проворчал в ответ. И вдруг воцарилась тишина.

– Дэнни, –

прошептала стоявшая у двери Рэйвен, но не услышала в ответ ни звука.

Она отвернулась, пытаясь удержаться от слез. Все это, конечно, очень напоминало ночной кошмар, но запер­тая дверь, охрана в лице Ахмеда и синяки на запястьях от рук Филиппа были устрашающе реальными.

Рэйвен час за часом расхаживала без устали по ком­нате. Наконец она поняла, что в доме все стихло. Музы­ка, смех, голоса гостей больше не доносились из-за запертой двери. Снова подбежав к окну, она успела заметить пос­леднюю отъезжающую карету.

В двери лязгнул ключ. Рэйвен вскрикнула, когда на пороге возникла рослая фигура Филиппа Бэрренкорта. В мерцающем свете единственной свечи, стоявшей на ноч­ном столике, он выглядел устрашающе: сверкающие глаза покраснели, светлые волосы были взлохмачены, губы кри­вились в усмешке.

– Я рад, что ты проявила благоразумие и последова­ла моему совету, – проговорил он запинаясь, и Рэйвен поняла, что кузен до безобразия пьян.

– Пожалуйста, прекратите ваши шутки, – прошеп­тала она, со страхом глядя на Филиппа. – И объясните мне, чего вы от меня хотите?

– Конечно, объясню. Все очень просто. Я полный банкрот, Рэйвен, ни фартинга в кармане. Мне, бедному ублюдку, не на что даже возвратиться в Бомбей.

– Но сэр Хадриан…

– Не смей напоминать мне о нем! Это его вина, что я вынужден заживо гнить в Индии!

– Но он устроил вас в весьма прибыльное дело, – возразила Рэйвен. – И сказал, что вы добились успеха.

– Так оно и было, пока… – Он замолчал и нахму­рился. – Причина не столь важна. Важно то, что я ока­зался в безвыходном положении и не мог добиться от этих… мерзких крыс никакого снисхождения! Они отка­зывались продлить мне кредит или предоставить еще один шанс… И вот появилась ты. Ты, Рэйвен, стала моим спасением.

– Н-не п-понимаю, – прошептала Рэйвен, отсту­пая за кровать.

– Разве? А ведь они были так откровенны сегодня вечером! Они пускали слюни! И я не сомневаюсь, что из-за моей очаровательной женушки даже эта жаба сэр Джу­лиан Крейвен начнет ко мне подлизываться! Ты, Рэйвен, станешь моим оружием! Стоит мне лишь поманить их воз­можностью побарахтаться с тобой в постели, и эти похот­ливые козлы сделают все, что я захочу!

– Да вы сошли с ума! Как только сэр Хадриан мог так ошибаться на ваш счет?! Он говорил о вас с такой любовью и теплотой!

– Мой отец – старый маразматик! А тебе, дорогая, лучше раз и навсегда смириться с тем, что ты станешь моей женой. Как только мне удастся заполучить сюда священника, мы совершим свадебный

обряд.

– Никогда! Вы не посмеете! Капитан Сен-Жермен…

Филипп метнулся к Рэйвен и схватил ее за горло.

– Твой разлюбезный капитан и пальцем не пошевелит, чтобы помешать мне. – Филипп злорадно ухмыльнулся. – Судя по выражению его лица после объявления о нашей помолвке, он навсегда вычеркнет тебя из своего сердца!

Рэйвен пыталась разжать цепкие пальцы, сжимавшие ее горло. Она с ненавистью смотрела на своего мучителя.

– Вероятно, этот капитанишко что-то для тебя зна­чил, – продолжал Филипп. – Иначе ты бы не позволи­ла ему столь страстно целовать себя, не так ли? – Он нахмурился. – Полагаю, тебе следует направить свою страстность на меня, моя соблазнительная Рэйвен, пос­кольку наш брак не будет обычным браком по расчету.

Убрав руки с ее шеи, Филипп с силой притянул де­вушку к себе. Рэйвен задрожала, увидев, что он склоня­ется над ней. Его жесткая курчавая борода царапала ей лицо, в ноздри ударил перегар из винных паров. Она царапалась и отбивалась, точно тигрица, которую хотели посадить в клетку. Наконец один из её острых ноготков до крови расцарапал его щеку. Филипп отпрянул.

– Ах ты, маленькая сучка! – выдохнул он, сверкая своими безумными глазами.

Сдернув со стены шелковый батик, он выдернул из него одну из бамбуковых палок, на которых он был за­креплен. Затем размахнулся… Палка просвистела в воз­духе, прежде чем обжечь обнаженное плечо Рэйвен.

Сначала она пыталась кричать, но это еще больше взбесило Филиппа. Он яростно наносил удар за ударом по ее судорожно вздрагивающим плечам и спине. Внезап­но он остановился, пристально глядя на нее и тяжело дыша. Рэйвен с трудом сдерживала рвущиеся из груди рыдания. Ее спина и плечи были покрыты ссадинами, из которых сочилась кровь, и отвратительными синяками.

– Это тебе первый урок послушания, – прошипел Филипп. – Если станешь упрямиться, то вряд ли он будет последним. – Он прошел к двери и с угрозой в голосе добавил: – И попробуй только пикнуть об этом своей гувернантке! Ты же не хочешь, чтобы и с ней случилось нечто подобное, а? Наверняка не хочешь. Так вот, я обещаю, что не трону её, если ты проявишь благо­разумие.

Бросив последний взгляд на Рэйвен, лежавшую на кровати, он расхохотался и вышел. И снова запер дверь на ключ.

Весь следующий день Рэйвен пролежала в постели. Она через запертую дверь сообщила Дэнни о якобы разыгравшейся мигрени, втайне надеясь, что отлежится и кровоподтеки и синяки исчезнут раньше, чем Дэнни заме­тит их. Девушка решила, что не должна подвергать Дэн­ни опасности.

Рэйвен часами думала о безумных планах кузена. Как он умудрился лишиться всего своего состояния и достой­ного положения в компании? И почему его отец даже не подозревал об этом? В конце концов она решила, что ей, вероятно, не хватает фактов, чтобы разобраться в сло­жившейся ситуации.