Упрямое время
Шрифт:
Там был зал, просторный и высокий, и они смотрели на него будто с балкона. Почти прямо под ними зиял проем двери, смахивающий на нору. Оттуда сейчас выползали аватары. Поднимались на ноги, сбивались в кучу, жались к стене. Рассмотреть помещение целиком у Артёма не получалось то ли из-за неровно мерцающего багрового света, то ли из-за стелющегося клубами сизого дыма, то ли почему-то ещё. Но главное он увидел – огромную фигуру, стоящую перед аватарами. Чем-то это существо походило на нагов, снующих вокруг, но было гораздо крупнее. Трёхметрового роста, коренастый, заросший тёмной шерстью, с огромным животом, свешивающимся до колен. Бабанкин догадался, кто это. И Диша подтвердила, шепнув на ухо:
– Марух-Занит.
Артём рассматривал своего «родственника», может быть, братца-близнеца, со смесью
Внезапно с сухим треском вспыхнула часть противоположной стены зала. Едкий запах серы ударил в ноздри, и тут же из яркого пламени выступил человек. Благообразный старец в белых одеждах, с белой бородой до пояса и белым посохом в руке – точная копия Сарумана из «Властелина Колец». Бесы почтительно замерли, не сводя глаз с пришельца, а «саруман» неторопливо подошёл к горстке аватаров, придирчиво оглядел и ткнул посохом в длинноногую блондинку. В ту же секунду одна из бесовок выволокла девушку вперёд и, размахнувшись, вонзила когти в живот, под ребра. Блондинка дёрнулась, и Артём дёрнулся, увидев, как брызнула кровь на белую кожу. А бесовка деловито засунула руку по локоть, принялась шарить во внутренностях, словно была это не живая плоть, а прореха в перине. Найдя необходимое, потянула, оторвала, заставив жертву жалобно вскрикнуть… и вынула живое, трепещущее сердце. «Саруман» одобрительно кивнул, развернулся, и так и не проронив ни слова, направился к огненному выходу. Бесовка, несущая невесть откуда взявшийся поднос с жутковатой «добычей», поспешила следом.
Бабанкин быстро перевёл взгляд на жертву, ожидая, что та грохнулась замертво. Ничуть не бывало, блондинка стояла в толпе других аватаров, только кривилась болезненно и растирала ладонью сочащуюся из дыры в животе кровь. Выходит, сердце не такой уж жизненно важный орган? Не зря, значит, некоторых называют «бессердечными».
Старец удалился тем же путём, что и пришёл, а едва белый огонь на стене погас, оживился хозяин пещеры. Зычно рявкнул, так, что в ушах заложило, и наги засуетились, забегали, поволокли аватаров в разные стороны. Бабанкин теперь не сомневался – внизу была громадная кухня, где собирались начать стряпню. Фаг – шеф-повар, наги – поварята. А аватары – сырье для будущих блюд. Охватить взглядом всё происходящее он по-прежнему не мог. Но стоило сосредоточиться на какой-то детали, и она приближалась, становилась чёткой. Вон – огромный котёл с кипящей, булькающей жижей. Мгновение – и трое аватаров друг за другом булькнули в него. Горбоносый скуластый парень вынырнул, уцепился за край, подтянулся, пытаясь выбраться. Но сидящая над котлом наг стукнула его огромным черпаком по макушке. Парень подался назад, опускаясь в варево. Артём увидел, как полезли из орбит переполненные изумлением и болью карие глаза, быстро отвёл взгляд. И уткнулся им в другую сцену. Длинная цепь с крюком на конце опускалась вниз. Бесёнок подпрыгнул, поймал, потянул к безропотно истекающей кровью блондинке. Ухватил девушку за затылок и, примерившись, ловко насадил подбородком на крюк. Цепь пошла обратно вверх, унося дёргающую ногами и руками жертву в медленно поднимающиеся клубы дыма. Наверное, где-то там была коптильня, Артём не стал проверять, вновь отвёл взгляд. И наткнулся на громадную мясорубку. Белобрысая наг усердно крутила ручку, а её темношерстая товарка, уцепившись за плечи, заталкивала внутрь низенького толстячка. Возможно, тот был не такой уж и низенький – до того, как ноги его исчезли в недрах машинки. На фарш Бабанкину смотреть не хотелось. Он опять отвёл взгляд. Фаг, плотоядно улыбаясь, выбирал из связки длинный металлический стержень, очень напоминающий шампур. Вот тебе и «бабушкины сказки» о чертях и пекле! Эта жуть действительно происходит или это только игра образов, заполняющих мозги?
Артём беспомощно оглянулся на спутницу. Ту картинки внизу не смущали, наоборот, бесовка чуть ли не облизывалась. Лишь заметив взгляд Бабанкина, постаралась прогнать улыбку с лица.
– Всё, сеньор, опасность миновала. Маг свою долю получил, больше не заглянет до следующей порции аватаров. Жди меня здесь, я сообщу Марух-Заниту, что ты пришёл.
Артём глазом моргнуть не успел, как бесовка шагнула в стену и растворилась в ней. И расщелина закрылась. Он стоял
Сколько времени он провёл в одиночестве, неизвестно. Да и какое время в Беспространстве? Устав стоять без дела, Бабанкин пошарил рукой в темноте, ощупал шероховатые каменные стены. Стены и стены, что в них особенного? Обступают со всех сторон, сдавливают. Удивительно, как они здесь вдвоём помещались, если одному развернуться негде.
Стена спереди будто услышала его опасения, тут же упёрлась в грудь. Артём попытался отстраниться – не получилось, лопатки вжимались в камень. Ещё секунду, и… Он сердито остановил игру воображения. Это Беспространство, а не Земля! На Земле ты видишь то, что есть в реальности. А здесь, наоборот, есть то, что ты видишь. И стена не давит на грудь, до неё метр, по меньшей мере.
Камень послушно отступил в темноту. Улыбнувшись, Артём попытался представить свою спальню, обоину, оторванную Дишей. Протянул руку, пощупал, ногтем ковырнул. Так и есть, обои. Теперь он подумал, что в стене перед ним должно быть окошко, совсем маленькое. И осторожно выглянул в него.
В первый миг ему показалось, что внизу логово Марух-Занита. Помещение и правда ничем не отличалось. Но хозяин был иной, огненно-рыжий и значительно более толстый. Здесь стряпня завершилась, фаг трапезничал. Развалившись, сидел на огромных пёстрых подушках, по-турецки поджав ноги, довольно поглаживал пузо. А парочка нагов волокла вертел с насаженным поросёночком. Поросёнок был сочный, с подрумяненной, блестящей от вытопленного жирка корочкой.
…Это был не поросёнок. Полненькая русоволосая девушка висела, поджав руки и ноги. Один конец вертела торчал из аппетитно подрумяненного зада, другой высовывался между приоткрытых губ. Артём поспешил успокоить себя, что видит опять-таки игру образов. Если бы девушку жарили на самом деле, от причёски ничего бы не уцелело. И словно подтверждая его правоту, веко «шашлыка» дрогнуло, слегка приподнялось.
Лучше бы он думал об этой аватарке, как о жареном поросёнке! Потому как фаг уцепился в её ляжку своей ручищей, потянул, выворачивая из сустава. Мягкая подрумяненная кожица лопнула, обнажая сочащееся жиром мясо. Когти разорвали белые податливые волокна.
Бабанкин поспешил представить поросёнка. Не тут-то было! Русая чёлка мешала, и быстро замигавший, а затем уставившийся прямо на него голубой глаз.
Нога с хрустом оторвалась «по шву», обнажая дымящиеся внутренности. Артём зажмурился, чувствуя, как наваливается дурнота. Не видеть дальнейшее у него получилось, но хруст костей на зубах и смачное чавканье слышны были так отчётливо, точно он сидел на подушках рядом с фагом. «Поросёнок! Это всего лишь жареный поросёнок!»
Чавканье стихло. Бабанкин осторожно открыл глаза. Девушка исчезла, пустой вертел валялся в стороне, и наги возились на полу, что-то деловито собирая и отправляя в рот. Что – Артём не присматривался. А фаг зычно рыгнул, поднялся, переступил через подручных, направился к середине зала. Живот его чуть ли не волочился по полу. Вот он выбрал место, помедлил, оглаживая свисающие складки. И опустился на корточки.
Артём догадался, что сейчас произойдёт, и попробовал отогнать от себя догадку: «Что видишь, то и происходит». Но образы, сидящие в голове, были слишком привычны. Фаг оглушительно пукнул, закряхтел и начал испражняться. Это было уж слишком! Бабанкин поспешно зажмурился. И подумал, что не жмуриться нужно, а убрать окошко, сделать стену сплошной.
Он открыл глаза, желая убедиться, что получилось. Окошко исчезло не сразу, почему – то затягивалось медленно-медленно. Так что Артём вполне успел разглядеть навалянную фагом кучу.
Это было не дерьмо. Вернее дерьмо, но необычное. «Колбаски» походили на личинок. Или зародышей, со сморщенными розовыми личиками. И они шевелились! Две бесовки, хихикая, собирали их и запихивали в большой белый мешок.
Окошко закрылось, и Бабанкин перевёл дух. Только что он увидел все этапы освобождения аватаров от грока. И от личности заодно. Личности, личинки… Реинкарнация, мать твою… Человек – это звучит гордо!
Артём развернулся. Кажется, именно в этой стене была расщелина, открывающаяся в жилище Марух-Занита. Завершение круговорота аватара в природе он видел. Хотелось узнать, что дальше?