Упрямый горизонт
Шрифт:
Семнадцать Останкинских, двадцать девять Эйфелевых башен…
Так вот, на Земле эта самая Джомолунгма — всё равно что бабочка на крыше пятиэтажного дома.
Как ты думаешь: может бабочка, сев на пятиэтажный дом, изменить форму этого дома?
Точно так же не может изменить форму Земли самая высокая гора — Джомолунгма, не говоря уже о других, не таких высоких горах.
Теперь ты понимаешь, что Земле ничто не мешает быть круглой.
Возможно, гора Джомолунгма с этим не согласится. Ей, возможно, приятно думать, что она изменяет форму Земли. Так же как бабочке приятно думать, что она изменяет форму
И пускай себе думают.
Кто мешает им думать?
Ведь Земля не перестанет быть круглой оттого, что кто-то на Земле думает, будто он изменяет форму Земли.
Материнская земля
Если я у тебя спрошу, что больше — остров или полуостров, ты, чего доброго, можешь сказать, что остров. Потому что, скажешь ты, остров — это целый остров, а полуостров — только половина острова.
Не говори так. Сначала посмотри на карту. Видишь, на самом севере Америки остров Гренландия? Это самый большой в мире остров.
А теперь посмотри на юг Азии. Здесь, возле самой Африки, лежит Аравийский полуостров. Сравни-ка его с самым большим островом. Вот то-то и оно. Хотя он и полуостров, а больше самого большого острова.
В чём же дело? Как это полуостров может быть больше целого острова?
Дело в том, что полуостров — это вовсе не половина острова. Он называется полуостровом потому, что не со всех сторон окружён водой. Остров — это часть суши, со всех сторон окружённая водой, а полуостров одной своей стороной присоединён к материку, так что с этой стороны у него не вода, а суша.
Ты знаешь, что такое материк? Это тоже часть суши, со всех сторон окружённая водой, но её не называют островом, потому что это очень большая часть суши. Даже Гренландия, самый большой в мире остров, в три с половиной раза меньше Австралии, самого маленького материка. Вот почему нельзя назвать Австралию островом, хотя она, как и остров, со всех сторон окружена водой.
Большому не страшно быть окружённым водой. Хотя воды на Земле в два раза больше, чем суши, но материку не страшно быть окружённым водой. Потому что вокруг — острова, и он для них — материк, материнская земля, — как же ему может быть страшно?
«Мама!» — крикнет какой-нибудь островочек, накрытый волной.
А кому крикнет материк?.. Труднее всего большим, потому что им даже «мама!» крикнуть некому.
Куда дует ветер
Каждую ночь ветер Бриз уходит в море, дует с суши на море, и каждый день возвращается — дует с моря на сушу.
Работа у него посменная: ночь в море — день дома. Или день на суше — ночь дома. Хотя ветер не чувствует себя дома нигде… Потому и не сидится ему на
А ветер Муссон, не чувствуя себя дома на суше, уходит в море на целые месяцы. Причём на самые холодные месяцы. Лишь только начнутся холода, Муссон дует с суши на море. А в тёплое время возвращается — дует с моря на сушу.
И чего это ветры не могут раз навсегда выбрать для себя направление — то их тянет туда, то обратно?
Потому что температура на море и на суше не одинаковая. Ночью на море теплей, чем на суше, и зимой на море теплей, чем на суше. А вот днём и летом на суше теплее, а в море холоднее. Вот ветры и дуют туда, где тепло, во всяком случае, теплей, чем там, откуда они дуют.
Да разве только ветры тянет туда, где теплей? Нас тоже тянет туда, где нас встречают тепло и ласково, а если нас встретят холодно, то нас потянет оттуда в другие места. И мы полетим, как ветер, помчимся, как ветер, — туда, где нас встречают тепло, оттуда, где к нам относятся холодно.
Кто самый быстрый
Давай поедем с тобой на Солнце.
Ты, конечно, понимаешь: по-настоящему поехать на Солнце нельзя. Мы только представим себе, что поехали.
Мы садимся в поезд. В скорый поезд, который проходит чуть ли не сто километров в час.
Дежурный по станции дал свисток, махнул флажком — поехали…
И вот мы едем.
Едем, едем…
Едем, едем, едем…
Мы едем уже сто лет, а проехали только половину дороги.
И солнечный лучик в окне вагона смеется:
— Располагайтесь удобней, запаситесь терпением: вам ехать ещё сто лет.
Нет, поезд нам не подходит.
Лучше сесть в самолёт.
В такой самолёт, который пролетает в час тысячу километров.
Сели.
Дежурный скомандовал взлёт.
Самолёт поднимается в небо, и мы летим…
Летим, летим…
Летим, летим, летим…
Мы летим уже десять лет, а пролетели только половину дороги.
И солнечный лучик в иллюминаторе смеётся:
— Летите, летите! Авось ещё через десять лет долетите. От Земли до Солнца лёту не меньше двадцати лет.
Пожалуй, лучше лететь в ракете. В самой быстрой ракете.
Садимся в ракету. Пуск!
И вот уже мы мчимся с космической скоростью.
Мчимся, мчимся…
Мчимся, мчимся, мчимся…
И солнечный лучик смеётся в иллюминаторе:
— Уж три месяца мчитесь. И ещё вам мчаться три месяца.
Почему он всё время смеётся, этот солнечный лучик?
Потому что всё это расстояние он пробегает за восемь минут.
От Солнца до Земли — за восемь минут!
А ведь расстояние от Солнца до Земли в точности такое, как от Земли до Солнца…
Земля, дочь Земли
Было время, когда на Земле не было земли — ну-ка, попробуй разгадать эту загадку!